У Шейлы округлились глаза.
– Вот это да! Последний диск группы Нейла просто сногсшибательный!
– Да ладно уж! Они всего-навсего кучка самовлюбленных развратников.
– Одри! – прикрикнул Генри. – Не забывайся...
– Папа, но ты же сам так говорил.
– Да, говорил, но не тебе...
В это время в дверь позвонили.
– Ура! – вскрикнула Одри. – Это мои подружки. – Она бросилась открывать. – Девочки, проходите! Я вам очень рада. Как здорово, что вы пришли вместе!
– Нас привезла мама Элинор! – сказали девочки хором.
Нарядная Элинор сделала шаг вперед и протянула виновнице торжества огромную коробку в зеленой оберточной бумаге с большим красным бантом.
– Одри! Я, Конни и Агнес купили тебе в подарок роликовые коньки. Мы поздравляем тебя с днем рождения, и моя мама тоже! Она нас привезла на своем пикапе.
– Спасибо, девочки! Коньки – это отпад!
– А Кора купила тебе пластинку Ширли Бейси, – продолжила Элинор.
– Благодарю за испорченный сюрприз! – фыркнула Кора, протягивая Одри розовый пакет.
– Ничего страшного, я уже достаточно взрослая для всяких сюрпризов! – заявила Одри. – Сейчас пойдем ко мне и сразу послушаем.
– Кайф! – воскликнули девочки хором и умчались.
– Какие славные девчушки! – заметила Шейла.
– Да-да! – откликнулся Генри и украдкой посмотрел на часы.
Шейла отреагировала мгновенно:
– Генри, говори, что надо делать.
– Пойдем в гостиную и пропустим по рюмочке!
– Это мы всегда успеем, а сначала надо накрыть на стол. Может, обойдемся мороженым и кока-колой?
– Ничего делать не нужно. Теперь молодежь празднует день рождения на свой лад. Так что не будет никакого мороженого, никаких тортов...
– Ну вот, а обещал...
– Так и быть, на днях приглашу тебя в кондитерскую! – Генри наконец улыбнулся. – Одри позвонила в итальянский ресторанчик и заказала спагетти, пиццу и что-то там еще. Скоро привезут. Вот как теперь все просто, а моя матушка, помню, хлопотала всю неделю накануне моего дня рождения.
– А у меня их никогда не было! – вздохнула Шейла.
– Как это никогда? – не поверил Генри.
– Не отмечали мой день рождения, да и все! Ты считаешь, это ужасно?
– Почему ужасно? Просто необычно... Скажи, это в традициях твоей семьи?
– Нет. Но давай оставим эту тему! Тебе будет неинтересно.
– Откуда тебе знать, что мне интересно, а что нет? И вообще, не затыкай мне рот – мы не на работе!
– Во-первых, на работе мы ни о чем подобном не говорим, а во-вторых, ты меня с кем-то путаешь. Это я насчет затыкания рта.
– Не увиливай! Отвечай, почему тебе не устраивали праздников?
– Господи, какой ты настырный!
– С тобой иначе нельзя. Ну и что там с твоим детством?
– Жаль все-таки, что мы не на работе. Знаешь, почему у меня нет высшего образования?
– Пока не знаю, но, если скажешь, буду знать.
– Потому что моя мама рано овдовела, осталась с двумя детьми и всю жизнь работала не покладая рук, чтобы прокормить нас с сестрой. Мы экономили на всем, и мама всегда была усталая, так что о днях рождения не могло быть и речи. Правда, иногда она пекла бисквитный торт, мы его украшали свечками и пировали втроем. – Шейла помолчала. – В последний раз мы праздновали, когда Стефани исполнилось десять лет – столько же, сколько сегодня Одри.
– А что было потом?
Шейла пристально взглянула на него и тихо спросила:
– Хочешь услышать историю моего детства до конца?
– Хотелось бы...
– Только избавь меня от проявления сочувствия. Договорились?
Он кивнул.
– А потом мама заболела. Тяжелая болезнь приковала ее к постели. Она умерла в прошлом году.
– А ты за ней ухаживала... – произнес Генри вполголоса.
– Ухаживала и зарабатывала деньги нелегким трудом.
– Понятно... Это многое объясняет.
Шейла машинально поправила заколки в волосах и, глядя ему прямо в глаза, спросила:
– Что именно?
– Твою сердечность, зрелость... основательность и домовитость. – Он улыбнулся. – Так не пойти ли нам в гостиную и не выпить ли чего-нибудь?
Она улыбнулась.
– Хорошая мысль!
Окна гостиной выходили в сад. Шейла окинула комнату внимательным взглядом и пришла к выводу, что у Маргарет хороший вкус. Выдержанная в золотисто-оливковых тонах просторная комната располагала к отдыху и покою. Уже хозяйничали ранние сумерки. В широкое окно заглядывали благоухающие чайные розы и оранжевый апельсин заходящего солнца. На сервировочном столике, прямо перед окном, стояли бутылки с шампанским. Одна из них мерзла в ведерке со льдом.
Шейла опустилась в кресло.
– Я, как примерный бойскаут, всегда готов! – сказал Генри, откупоривая бутылку.
Он налил шампанское в бокалы на высокой тонкой ножке. Один протянул Шейле.
– Счастья, здоровья, успехов и всего самого хорошего твоей Одри! – пожелала она и отпила из своего бокала ровно половину.
– А я желаю того же самого тебе! – откликнулся Генри.
Шейла сделала протестующий жест.
– При чем здесь я? – Она отпила глоток, чтобы проглотить комок, подступивший к горлу.
– Да, Шейла! Я тебе желаю счастья. Пусть его будет много!
– Знаешь, я об этом часто думаю и пришла к выводу, что в моих воспоминаниях счастье скукожилось, будто дешевая ткань после стирки, зато несчастья помню все до одного.
Генри подошел к приоткрытой двери. Распахнул ее.
– Может, пойдем в беседку?
– Мне нравится здесь. Такие чудные розы! Кто занимается садом, ты или Маргарет?
– У моей жены ярко выраженная антипатия к земле и насекомым.
– А у тебя?
– Я люблю возиться со всякими цветами-саженцами, люблю наблюдать, как они укореняются и растут. Однако держу садовника, потому что свободное время предпочитаю отдавать дочери.
– Ты хороший отец! – выпалила Шейла и осеклась: черт, еще подумает, будто я намекаю на отсутствие Маргарет! – А кого мы ждем?
– Ты имеешь в виду подружек Одри?
– Нет, взрослых.
– Только хозяйку дома. Не исключено, что в последний момент ей придет в голову прихватить с собой кого-нибудь. В этом смысле она непредсказуема. – Он невесело усмехнулся.
– А дедушки и бабушки?
– Мои родители уже умерли, а предки Маргарет давным-давно в разводе. С отцом она не видится, а
