Китти, войдя вслед за четой Лопес в гостиную, неуверенно улыбнулась.
— Я показывала наш сад… — нарочито бодрым голосом произнесла она, махнув рукой в направлении открытой двери. Видно было, что она смущена и не знает, куда глаза девать.
— Ваши розы превосходны, — чинно проронила Каролина, сделав над собой видимое усилие. Глаза ее были холодны как лед, губы поджаты.
— Да, цветы — это и моя слабость, — поддержал жену Мигель, переступая с ноги на ногу и не зная, о чем говорить.
Джеффри с напускной непринужденностью поднял бокал.
— Могу я предложить вам бренди или, может быть, по чашечке кофе?
Он прекрасно понимал, что, учитывая его репутацию в городе, перетащить этих людей на свою сторону будет нелегко. Приходилось довольствоваться тем, что друзья Китти, по крайней мере, не были настроены откровенно враждебно.
— Благодарю вас, — ответил Мигель. — Однако пора и честь знать. — Он взял жену под руку и вежливо поклонился. — Весьма признательны вам за гостеприимство, мистер Эйбил, было приятно видеть вас такими счастливыми. Еще раз поздравляю! — Он повернулся к Китти и, приветливо улыбнувшись ей, добавил: — Дорогая, желаю тебе счастья!
— Да, да, всего наилучшего, — примирительным тоном подхватила Каролина.
— Спасибо вам, — пробормотала Китти.
Каролина чмокнула Китти в щеку и на прощание улыбнулась Джеффри.
— Заходите к нам в гости, будем рады.
Джеффри взял Китти за руку, и они проводили супругов до двери.
Попрощавшись, он захлопнул за ними дверь, явно собираясь что-то сказать Китти, но в этот момент появилась миссис Сантос, которая, уложив малыша, теперь убирала посуду и остатки угощения.
Китти тут же вызвалась ей помочь, но та сокрушенно покачала головой.
— О, сеньора, разве можно? В брачную ночь? Идите, идите, я все сделаю сама. Нет, надо же, выдумала — в такую ночь мыть посуду, — добродушно ворчала она, унося тарелки на кухню.
Китти растерялась и покраснела от смущения.
— Да, да, — пролепетала она и опрометью бросилась прочь.
Джеффри остановил ее, придержав за руку.
— Я поднимусь через минуту. Только выпущу Джоя.
Китти решительно высвободила руку и вышла.
— Сеньор, я позабочусь о собаке, — сказала миссис Сантос.
— Я знаю. Просто хочу посмотреть, не дуется ли он на меня — все-таки весь вечер просидел взаперти.
— Да что вам далась эта собака? Шли бы к молодой жене… — добродушно поддразнила домоправительница.
— Вечно ты выдумываешь Бог знает что! — буркнул он, стараясь не обращать внимания на насмешливый тон вредной старушки.
Джой, увидев хозяина, запрыгал около него: несколько часов, проведенных на старом диване в запертой комнате, явно ничуть не утомили пса. Понимая, что вызывает недоумение у миссис Сантос, Джеффри тем не менее довольно долго возился с собакой: накормил его, потом выпустил погулять. Наконец решив, что больше откладывать разговор с Китти нельзя, он скрестил на счастье пальцы и поднялся наверх.
Она стояла в полумраке коридора, прислонившись к стене возле двери в спальню, в которой они с Томом провели прошлую ночь. Подойдя к ней, Джеффри увидел в ее глазах испуг и растерянность. Китти явно не знала, что сказать.
— С малышом все в порядке? — участливо спросил он.
— Он спит как убитый, — слабая улыбка пробежала по нежным губам. — Даже не проснулся, когда я наклонилась к нему, чтобы поцеловать. Только вот… — Она смешалась и с тревогой взглянула на Джеффри.
— Что? — спросил он, хотя уже догадался, о чем пойдет речь.
— Мои вещи. — Она осеклась и отвела взгляд. — Они исчезли…
Не произнося ни слова, Джеффри взял ее за руку, провел по коридору и открыл дверь в спальню. Не дав Китти опомниться, он увлек ее за собой и тут же захлопнул дверь.
Тут только Джеффри понял, что миссис Сантос превзошла самое себя в стремлении приготовить для них настоящие брачные покои. От миниатюрного ночника по комнате разливался мягкий золотистый свет, на туалетном столике и на комоде стояли вазы с бордовыми и белыми розами. Букет Китти, перевязанный белой ленточкой, лежал на ночном столике, блестели надраенные медные шары широкой кровати, застеленной белоснежным кружевным постельным бельем. Атласное одеяло в бело-голубую полоску было приглашающе отвернуто.
В довершение этого великолепия миссис Сантос положила на это брачное ложе золотистую ночную рубашку — не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться: рубашка предназначалась молодой жене ее хозяина. Китти готова была заплакать.
— Вы же сказали, что не будете… что мы не будем… — заикаясь, она стала пятиться по направлению к двери.
— Простите. Это все миссис Сантос… — извиняющимся тоном произнес Джеффри, стараясь не подавать виду, как он уязвлен этим откровенным проявлением неприязни. — Поверьте, это не моя идея, я тут ни при чем, честное слово!
— Тогда зачем же это?.. — Китти осеклась и, точно не в силах подобрать нужных слов, кивнула в сторону кровати.
— Миссис Сантос резонно рассудила, что, будучи моей женой, вы, естественно, захотите спать со мной. И вы знаете, ее нельзя в этом упрекнуть.
— Но мы же договорились…
— Знаю. К сожалению, надо учитывать, что уважаемая миссис Сантос будет несказанно удивлена, когда утром увидит, что мы спим порознь. Конечно, на нее можно положиться. Но в данном случае я не могу поручиться за то, что она не разболтает подружкам, что мы спим в разных комнатах. А вы не хуже моего понимаете, что наш брак не должен ни у кого вызывать никаких сомнений. В противном случае зачем нам надо было жениться?
Не говоря ни слова, Китти пересекла комнату. Подавленная, она остановилась у окна, повернувшись к Джеффри спиной.
— Мне все это тоже не по душе, знаете ли… — Джеффри снял пиджак, раздраженно швырнул его на кровать и принялся лихорадочно развязывать галстук. — Но пока нам придется мириться с подобной ситуацией. — Он повесил галстук на спинку кровати, до середины расстегнул пуговицы на рубашке и закатал рукава. — Нравится это или нет, но вам придется спать здесь, со мной.
Она по-прежнему безмолвно стояла у окна, задумчиво глядя в темноту.
— Послушайте, у меня есть кое-какие дела внизу. Думаю, вернусь уже за полночь и… я не потревожу вас…
С трудом подавив в себе раздражение, Джеффри резко повернулся и вышел, стукнув дверью.
За прошедший день скопилась масса дел — управиться бы к утру. Когда он вернется, его 'суженая' будет видеть седьмой сон. Может, к тому времени он и сам немного остынет.
Он включил негромкую музыку, зажег лампу и сел в кресло у письменного стола. Однако развернув какое-то деловое письмо, он не увидел там ничего, кроме постели с кружевным бельем и неподвижной фигурки Китти, которая желала одного — чтобы он убрался прочь.
Под пение любимой певицы Джеффри попробовал сосредоточиться, но сердце его щемило от тоски, а тело изнывало от желания. Он был не в состоянии думать ни о чем другом, кроме своей жены.
С тех пор как Джеффри оставил ее одну, прошло, наверное, целых полчаса, а Китти, овеваемая благоуханной прохладой, все так же неподвижно стояла у окна, глядя в ночь. Мысли теснились и путались в ее бедной голове, она чувствовала, что совсем ничего не понимает. Вот опять обидела Джеффри. А зачем?
