— У тебя очень усталый вид, — заметил он.
— У тебя тоже, — сказала она и убрала за ухо выбившуюся прядь.
— И ты напряжена, — добавил Энтони. — Это из-за меня, Лина?
Она покачала головой.
— Нет. Просто сегодня особенно тяжелый день. Столько больных, а под конец дежурства еще и… — Она мотнула головой в сторону, откуда они только что пришли. — Так и стоит перед глазами… жутко!
— Согласен. — Он нервно провел рукой по волосам. — Работа у нас адская. Каждый день видишь такое… Пропускаешь через себя и не знаешь потом, как от всего этого освободиться. Ведь мы не роботы… Почему-то считается, что мы сами должны решать эту проблему.
— Думаешь, врачам, особенно тем, кто постоянно работает с тяжелыми случаями, не помешала бы специальная служба психологической помощи?
— А ты с этим не согласна?
— Я-то согласна, да где взять средства? Их и так не хватает. Какая там служба помощи… Размечтался!
Неожиданно для себя Лина улыбнулась, и Энтони улыбнулся тоже, а глаза у него потеплели.
Господи! Как же это получается? — удивилась Лина. Всего лишь одна улыбка — и я оттаяла и усталость прошла… Она заметила, что Энтони притих, словно прислушиваясь к себе. Неужели он почувствовал то же самое?!
— Хочу заняться с тобой любовью! — выпалил он.
Лина опустила глаза — чтобы спрятать охватившее ее разочарование. Вот в чем дело…
— Полагаю, я должна быть польщена, услышав из твоих уст столь откровенное предложение? Увы, Энтони, это не так. А моему другу это и вовсе не понравится.
Он замер и, прищурившись, переспросил, словно не расслышал:
— Твоему другу?!.
Лину взбесил его недоуменный тон. А он как думал? Разве у нее не может быть близких отношений с мужчиной? Видно, Энтони решил, что она все девять лет вздыхала по нему!
— Извини, но что в этом странного? — холодно осведомилась она.
— Кто он?! — свирепо прорычал Энтони. — Я спрашиваю, кто он?!
Лина не считала нужным делать из этого тайну. Может, узнав, что Марк тоже работает в больнице, Энтони оставит ее в покое?
— Марк Стэнтон. Он работает…
— В нашей больнице. Администратором, — мрачно закончил за нее Энтони.
— Ты его знаешь?
— Мельком. Ты меня удивляешь, Лина.
— Вот как? И чем же? — насмешливо поинтересовалась она.
Серые глаза Энтони стали непроницаемыми.
— Я слишком дорожу своей карьерой, чтобы прямо ответить на твой вопрос. Скажу только, что этот человек мне несимпатичен…
— Я так и думала, — с ехидцей вставила Лина.
— …и не вызывает у меня доверия. Человек на такой должности…
— Ну при чем тут должность?! — возмутилась она. — А я считаю, что подобное отношение лишь воздвигает стену непонимания между администрацией больницы и персоналом! — выпалила Лина и с удивлением осознала, что почти дословно процитировала Марка.
— Стена и так существует, — тихо сказал Энтони, — поскольку у сторон разные интересы. Администрация думает лишь о том, как снизить расходы. Причем, что характерно, путем сокращения персонала.
— Как у тебя все просто! Это черное, а это белое! — запальчиво возразила Лина. — А о чем, по- твоему, думают врачи? Лишь о том, как спасти жизнь больного?
— Представь себе, да! — Он прищурился. — Во всяком случае, я думаю именно об этом. А ты разве нет?
Не язык, а бритва! — подумала Лина. Да я просто хотела защитить Марка, а Энтони перевернул мои слова — и получилось, что… Впрочем, чего ради мне выгораживать Марка перед Энтони?!
— Я не это имела в виду! Не надо передергивать! — огрызнулась она и в сердцах выкрикнула: — Оставь меня в покое! Я тебя ненавижу! — И, хотя фраза прозвучала вполне убедительно, в глубине души Лина знала, что ее чувства к Энтони гораздо сложнее и многограннее, чтобы можно было их выразить одним словом.
Она повернула ключ в замке, а Энтони, растянув губы в улыбке, схватил ее за талию и притянул к себе. Лина оказалась в плену — не только его рук, но и завораживающего взгляда. С минуту Энтони смотрел ей в глаза, а потом поцеловал в губы — холодно и цинично. Лина беспомощно затрепетала, но он тут же отпустил ее и сжал кулаки — будто готовился к схватке.
— Может, ты меня и ненавидишь, — сквозь зубы выдавил Энтони, — но все еще хочешь. Так же сильно, как я тебя. Все равно ты будешь моей. Так и знай!
Он повернулся и зашагал прочь, оставив Лину в смятении. Она смотрела вслед Энтони, приложив руку к губам — словно хотела подольше сохранить его поцелуй.
6
Войдя в квартиру, Лина прислонилась к двери, будто боялась, что Энтони вернется. Поцелуй разбудил в ней желание: сердце бешено колотилось, по всему телу разливалось томление…
Она разделась и отправилась в душ. Когда зазвонил телефон, Лина уже сушила феном волосы.
— Добрый вечер, дорогая! — сказал Марк. — Я немного задержусь. Только что пришел с работы. Заеду за тобой в половине девятого.
— Договорились, — ответила Лина, не чувствуя особого энтузиазма.
— У меня к тебе просьба, дорогая. Оденься понаряднее.
Лина огорчилась: намечается выход в свет, а она надеялась на тихий ужин вдвоем.
— Можно узнать, по какому случаю? Идем в гости?
— Вроде того. У меня приглашение на вечеринку. Разумеется, на две персоны.
— А кто тебя пригласил?
— Доктор Николс, наш консультант по терапии.
— И давно?
— Вчера.
— Что же ты не предупредил меня заранее? — Лина позволила себе повысить тон, поскольку знала, что Марк помчится на вечеринку к «нужным» людям хоть на край света. — Им что, гостей для ровного счета не хватило? Или…
— Это большая честь! — перебил ее Марк. — На такие вечеринки приглашают далеко не всех. Так что давай, дорогая, собирайся и через полчаса будь готова. Ладно?
— Ладно, — недовольно буркнула Лина.
Настроение стремительно падало. Нет, сегодня все не ладится! И она знает, кто тому виной.
Через полчаса, открыв Марку дверь, Лина сразу поняла, что он недоволен ее видом. Марк был верен себе — строгий темно-серый костюм, накрахмаленная белая рубашка и синий галстук с эмблемой больницы. Лина терпеть не могла этот галстук и подарила Марку на день рождения яркий шелковый, но он так ни разу его и не надел.
— Ну и ну! — воскликнул Марк, оглядывая ее с головы до ног.
Лина покружилась.
— Тебе не нравится?
В таком наряде Марк видел ее впервые. Шелковое платье рыжевато-коричневого цвета — в тон распущенным волосам — облегало тело как перчатка. Туфли на высоких шпильках подчеркивали длину и
