ты предпочла меня, немолодого писателя!
– То есть я для тебя была чем-то вроде трофея? – бросилась в атаку Дебора. – Ты это, хотел сказать?
Чарлз покачал головой, однако его глаза оставались холодными, ледяными, как замерзшее море.
– Я не отношусь к тому типу мужчин, которым нужна красивая спутница, чтобы выделиться в обществе. Ты появлялась на всех этих вечеринках лишь потому, что нравилась мне, и только поэтому.
А сейчас? Дебора замерла, задумавшись, когда на самом деле исчезло их чувство? Она заставила себя отпить еще кофе, затем набралась смелости и взглянула в его лицо, полное силы и земной чувственности.
– Ты уже распрощался с теми временами, не так ли, Чарли? – провокационно спросила она.
– В каком смысле?
– Ну, мне казалось, что любой мужчина в данной ситуации прежде всего будет стараться выяснить, зачем его позвали, вместо того чтобы спокойно попивать кофе с видом интеллигентного чужака.
– Мы не интеллигенты и не чужие друг другу. Ведь правда, дорогая?
Его взор был полон невысказанного желания. Дебора с трудом подавила воспоминания, как впервые лежала обнаженной в постели, в то время как он учил ее искусству любви.
Ее поразило, насколько живы в ней эти воспоминания.
– К тому же мне нет дела до того, как будет вести себя любой мужчина. Мне известно, что женщина, с которой я жил, которая внезапно исчезла из моей жизни после ночи сногсшибательной любви…
Дебби закрыла лицо руками в тщетной попытке скрыть смущение.
– Не надо…
– Что не надо? Не надо говорить правду? – спросил он. – Почему? Тебя это раздражает?
Он улыбнулся, но Дебора понимала, что это маска, под которой прячется с трудом сдерживаемый гнев.
– Тогда зачем ты написала мне, совершенно неожиданно, попросив встретиться с тобой в этом богом забытом месте?
– Неужели было так трудно приехать?
Чарлз метнул на нее холодный взгляд.
– Я достиг такого положения в обществе, что существует весьма ограниченное количество вещей, которые бы мне было трудно сделать.
Дебора внезапно поняла: она ожидала, что Чарлз бросит все дела и примчится к ней.
Именно так он и поступил! Затихнувшая было надежда вновь затеплилась в ее сердце, словно первый солнечный луч посреди зимы. Если она спросит прямо, то скажет ли он, что скучал по ней? Дебби набралась мужества.
– Так почему ты приехал с такой готовностью?
Он улыбнулся.
– Если хочешь знать, дорогая, меня заинтриговало твое приглашение. Последнее время меня мало что интригует, поэтому я не смог устоять перед соблазном.
Дебора сумела скрыть разочарование.
– Как, однако, уныло это звучит, – осуждающе заметила она, – и как цинично!
Его глаза сверкнули подобно голубым льдинкам.
– Это цена, которую приходится платить за успех, дорогая.
– Не пытайся меня растрогать, – заявила она. – Моего сочувствия ты не добьешься.
– Я не собираюсь ничего добиваться. Это ты меня пригласила, так что, по всей вероятности, тебе от меня что-то нужно. Я просто жду, пока ты скажешь, в чем дело.
– Но ты вовсе не торопишься узнать, как мне кажется.
– Я очень терпеливый человек. – Чарлз улыбнулся одними губами, и впервые за вечер Дебора почувствовала, как у нее от страха по спине побежали мурашки. Она уже просто боялась рассказать ему про сына…
Честерфилд всегда был щепетилен в вопросах чести. Как-то раз в редкий момент откровения он рассказал Дебби, что однажды воспылал нежными чувствами к жене друга. Презирая себя за это, он держал все переживания в секрете, но женщина, по всей видимости, догадалась о его чувстве и, наверное, сама захотела легкого романа с известным писателем.
Она дождалась момента, когда ее муж уехал, и приступила к выполнению плана великого соблазнения. Как-то ночью она забралась в постель Чарлза, зная, что тот на вечеринке, и стала дожидаться его возвращения.
Дебора вспомнила выражение боли на лице Честерфилда, когда он рассказывал, как, вернувшись, попросил женщину уйти.
– А ты не испытывал искушения позволить ей остаться? – затаив дыхание, спросила тогда она.
Лежа рядом, такой загорелый и сильный, Чарлз бросил на нее взгляд, заставивший Дебору почувствовать себя маленькой и глупой.
– Конечно, я испытывал искушение, – тихо ответил он. – Запретный плод всегда сладок. Но я очень высоко ценю дружбу. Гораздо выше наслаждения.
– Наслаждения? – спросила Дебби. – Не любви?
Чарлз холодно улыбнулся.
– Разве это могла быть любовь? – спросил он. – Чтобы любить кого-то, ты должен знать его очень близко, а это невозможно, если предмет твоих чувств замужем за другим.
Странно, что тот разговор вспомнился ей именно сейчас, подумала Дебора. Может, какой-то инстинкт самосохранения напоминает ей, как беспощаден и холоден может быть этот мужчина, когда что-нибудь решит?
Глаза Дебби иногда казались серыми, а иногда голубыми, в зависимости от освещения или от эмоционального состояния. За время работы она научилась управлять лицом в зависимости от желания арт-директора, однако в последнее время практики было мало.
Она полузакрыла глаза, точно героиня дамского романа, опасаясь, что проницательный Чарлз догадается о ее переживаниях.
Живя с Честерфилдом, Дебби и не думала о возможности материнства. Впрочем, если задуматься, она вообще ни о чем не беспокоилась. Тогда она просто потеряла голову. Несмотря на то, что Дебора зарабатывала бешеные деньги как суперманекенщица, когда она познакомилась с Чарлзом, ее работа практически ничего не значила по сравнению с карьерой человека, которого газеты называли «самым блистательным женихом Штатов».
Дебора всегда критически относилась к тому, что пишут в прессе, но, познакомившись с Честерфилдом, поняла, что иногда там бывает и правда…
2
Дебби познакомилась с Честерфилдом в самом романтическом городе на земле. Она встретила его в Касабланке. Весной.
Честно говоря, позже Чарлз признался ей, что использовал историю их знакомства в одном из рассказов. Правда, в сильно измененном виде, иначе читателю она бы показалась слишком неправдоподобной.
Но все произошло именно так. Точно сказка стала былью.
Он приехал в Касабланку, чтобы писать роман о жизни женщин в арабском мире. На полгода он спрятался от всех знакомых, снял просторную виллу в центре старого города, откуда открывался роскошный вид на главную мечеть.
Сначала, стараясь общаться с марокканцами, за пять недель он научился говорить на беглом французском. В следующий месяц он вращался в американских семьях, чтобы подобрать характеры, необходимые для романа. Ему повезло заручиться поддержкой американского консула, который представил знаменитого писателя всем влиятельным американцам, жившим в Касабланке.
В конце концов, когда вся черновая работа закончилась, Чарлз чувствовал себя выжатым как лимон и решил пошататься по городу несколько дней, прежде чем вернуться в свой дом во Флориде с готовым наброском романа.
