Сидя за столиком уличного кафе, любуясь весенним городом, Чарлз попивал крепкий арабский кофе и разглядывал прохожих. Уставший от однообразия женских фигур, закутанных в длинные одежды, он был потрясен при виде девушки, высокой и такой длинноногой, что ему показалось, будто у него начались галлюцинации. Он оторопело заморгал, уставившись на незнакомку. На ней были обычные синие джинсы и белая водолазка, на плечи накинута синяя джинсовая куртка. Голову украшала джинсовая же шляпка, утыканная фиалками, густой цвет которых гармонировал с ее голубыми глазами.
Девушка села за соседний столик, но, кажется, не обратила на Чарли никакого внимания, а уж на него- то обычно реагировала любая женщина. Его все больше интриговали задумчивый вид незнакомки и ее неяркая красота.
Девушка достала журнал – на английском, как заметил Чарлз, – открыла его, но принялась машинально перелистывать страницы, практически не вчитываясь в содержание. Подошел официант, однако она слишком плохо знала язык, чтобы внятно сделать заказ. Чарли решил не упустить шанс и предложил свою помощь. Через десять минут ему удалось пробиться сквозь барьер подозрительности и получить разрешение пересесть за столик к красавице, а затем уговорить ее поужинать вместе вечером.
Когда он приехал в отель, где остановилась Дебора Росс, она успела переодеться и от этого стала еще краше. Волосы уложены на косой пробор, джинсы сменила туника из черного шелка. Все мужчины оглядывались на нее, а Чарлз даже не мог вспомнить, когда еще он так волновался, ведя даму в ресторан.
Они не спеша отведали лангуста, потом барашка, съели традиционный кус-кус и пили легкое красное вино в маленьком баре на тихой улочке неподалеку от королевского дворца. Чарли восхищала не наигранная невинность девушки, а ей, в свою очередь, понравилась его неторопливая манера разговора, а также острый наблюдательный ум.
Они пили по второй чашке кофе, и ни один из них не испытывал желания распрощаться.
– Как долго вы пробудете в Касабланке? – спросил Честерфилд.
В этот момент Дебора проклинала свою работу и обязательства, связанные с ней.
– Я завтра уезжаю, – грустно произнесла она, взглянув на Чарли. Ее глаза при свете свечи отливали бирюзой.
– Жаль.
– Жаль, – согласилась Дебби. Наверняка у него кто-то здесь есть. Мужчина вроде Честерфилда просто не может быть одиноким!
– Может, пойдем? – внезапно предложил он, и Дебби почувствовала сожаление, оттого что вечер подошел к концу.
На усыпанном звездами небе ярко сияла луна. Чарлз повернулся к Деборе.
– Ночь выдалась теплой. Забудем про такси и дойдем до вашего отеля пешком?
– Идет. – Она неожиданно улыбнулась, затем подумала, не рассчитывает ли он переспать с ней? Ни за что, твердо решила девушка, глядя на его темный, резкий профиль. Однако такая возможность неожиданно взволновала ее.
Они говорили обо всем, пока не дошли до отеля, – о политике и искусстве, о том, следует ли издать закон, запрещающий смешанные браки, – это после того, как Чарли рассказал ей о своем романе. Он узнал, что Дебби работает манекенщицей, а ей стало известно, что Честерфилд – писатель, и здесь, на темных касабланкских улицах, им представлялось: ничто не может связать их жизни воедино. Но это казалось не столь уж и важным.
Какое-то шестое чувство заставило Чарлза вести себя крайне сдержанно – он даже не рискнул поцеловать Дебору, когда они прощались на ступенях отеля. Но почувствовал, что она не стала бы возражать, попытайся он сделать это.
А когда Чарлз все-таки поцеловал ее в аэропорту на следующий день, мир точно перестал вращаться. Они смотрели друг на друга в немом изумлении, как будто оба не могли поверить в случившееся. Затем он пригласил девушку приехать к нему во Флориду. Она согласилась, решив, что это простая вежливость.
Когда Дебора вернулась в Штаты, происшедшее казалось ей скорее мечтой, чем реальностью. Она стала ждать, что предпримет Чарлз. Если он вообще не выкинул ее из головы.
Он прислал ей все свои книги. Не цветы, а книги, о которых Дебора должна была высказать свое мнение. Он был первым мужчиной, который оценил в ней ум, а не внешность. Это покорило девушку.
Она прочитала запоем все романы, и они произвели на нее огромное впечатление, о чем Дебора не преминула написать Честерфилду.
А в ответ пришло письмо, в которое был вложен билет на самолет с открытой датой. В письме Чарлз сообщал о том, что связан по рукам и ногам выходом нового романа, но будет счастлив принять у себя Дебору.
Дебби не могла сказать, кто из них удивился больше, когда в один прекрасный день она неожиданно объявилась в доме Чарлза во Флориде. Он распахнул входную дверь, одетый лишь в заляпанные чернилами белые шорты.
Последовала долгая пауза. Дебби почувствовала, что кто-то должен нарушить тягостное молчание.
– П-привет, – немного нервно произнесла она.
Теперь Чарлз знал о ней гораздо больше – он попросил своего приятеля, частного детектива, который изредка консультировал его, узнать все про Дебору Росс. К своему изумлению, Чарли оказался совершенно не готов принять, что эта суперманекенщица с вызывающим взглядом серо-голубых глаз и та скромная девушка, с которой он познакомился в Касабланке, – одно и то же лицо.
– Привет, – протянул Чарлз. – Так все-таки, мисс Росс, почему ты не сказала, что являешься всемирно известной манекенщицей?
– А кто скрыл, что является самым плодовитым писателем?
Чарлз задумчиво провел рукой по ежику волос. Дебби задумалась, собирается ли он пригласить ее войти в дом.
– Тогда в самом деле мы квиты! – произнес он.
Дебора тряхнула головой. Ее волосы были гладко уложены на прямой пробор, и ни одна прядка не выбивалась из прически.
– Согласна.
Ее губы дрогнули, щеки залила краска. Дебби поняла, что безумно соскучилась по Чарли.
– Ты не собираешься предложить мне войти? – спросила она с неожиданным спокойствием.
– Только в том случае, если ты отдаешь себе отчет: переступив порог этого дома, ты неизбежно рано или поздно окажешься в моей постели. И, возможно, это произойдет в течение часа – едва ли, у меня хватит сил сдерживаться дольше.
Если бы это сказал кто-либо другой, в следующий миг Деборы бы и след простыл, но когда это произнес Чарли… возможно, он просто облек в слова то, о чем она мечтала, на что втайне надеялась… Ей хотелось даже большего, чем одна ночь или один день с Честерфилдом. Инстинкт подсказывал, что залезть к нему в постель прямо сейчас будет не самым ее умным поступком. Она подняла томный и взгляд своих серых глаз и улыбнулась, впервые в жизни благодарная профессиональной неотразимости своей улыбки.
– Что ж, в таком случае, – промурлыкала Дебора, – тебе, пожалуй, лучше одеться. Когда оденешься, можешь отвезти меня на ленч. Я буду ждать в машине. – С этими словами она повернулась и направилась к автомобилю.
Чарлз смутился.
За ленчем он вел себя, точно студент на экзамене. Руки тряслись, нож все время соскакивал с мяса. Так сильно он хотел Дебору.
Чарлз привел ее в элитный ресторан, желая произвести впечатление, но сейчас проклинал себя за очередную глупость. У столика постоянно останавливались знакомые, чтобы поздороваться. Вместо этого он предпочел бы побыть с девушкой наедине.
Наконец они встали из-за стола, не обращая внимания на косые взгляды посетителей ресторана, открыто разглядывающих представительную пару.
– Я подвезу тебя, – пробормотал Чарлз, тщетно стараясь говорить бодро. – Где ты остановилась?
Дебора подняла на него изумленный взгляд. Она желала его так страстно, что весь перелет внутренне готовилась к встрече и не собиралась сразу же расставаться.
