неграми на шесть или семь дней — попытать счастья и посмотреть, не найдет ли он чего в окрестностях. При этом он заверил нас, что все, что он ни найдет, пойдет в общий запас. Мы все изъявили свое согласие и дали ему мушкет, и, так как двое наших захотели пойти с ним, они захватили с собою шесть негров и двух буйволов, проделавших с нами весь путь. Взяли они с собою восьмидневный запас хлеба, но мяса не взяли, кроме только запаса сушеного на два дня.
Они отправились на вершину горы и оттуда увидали (как потом уверяли нас) ту самую пустыню, которой мы справедливо испугались, когда находились по той ее стороне. Пустыня эта, по нашим расчетам, должна была быть не менее, как трехсот миль в ширину и более шестисот миль в длину, при чем неизвестно, где она кончалась.
Подробности их путешествия слишком многочисленны для того, чтобы здесь их пересказывать. Они отсутствовали пятьдесят два дня и принесли с собою семнадцать с лишним (ведь точного веса у нас не было) фунтов золотого песку; имелись и кусочки золота, при чем много большие по размерам, нежели те, что мы находили до сих пор, и, кроме того, около пятнадцати тонн слоновой кости. Англичанин, частью уговорами, а частью насилием, заставил тамошних дикарей добыть ее и снести с гор, а других — отнести до самого нашего становища. Действительно, мы только дивились да гадали, что может это обозначать, когда увидали нашего англичанина, сопровождаемого двумястами негров, но он скоро рассеял наше удивление, заставивши их всех свалить свою поклажу в одну кучу у входа в становище.
Сверх того, они принесли две львиные, и пять леопардовых шкур, все очень большие и превосходные. Англичанин попросил у нас извинения за долгую отлучку и за то, что не принес большей добычи, но сказал, что ему предстоит еще одно путешествие, которое, надеется он, даст лучшие результаты.
Так, отдохнувши и вознаградивши дикарей, принесших ему клыки, кусочками серебра и железа, вырезанными в форме ромбов, и двумя, вырезанными в виде собачек, он отослал носильщиков вполне удовлетворенными.
Когда он отправился во второе путешествие, с ним пожелало идти еще несколько наших, и они образовали отряд в десять человек белых и десять дикарей, с двумя буйволами для переноски съестных и боевых припасов. Пустились они в том же направлении, но не вполне по тому же пути, и были в отлучке всего тридцать два дня, за каковое время убили не менее, чем пятнадцать леопардов, львов и много других зверей и принесли нам двадцать четыре фунта и несколько унций золотого песку, и слоновых клыков только шесть, но зато очень больших.
Наш друг англичанин показал нам теперь, с какой пользой провели мы время, так как за пять месяцев пребывания здесь мы набрали столько золотого песку, что, когда дошло до дележки, у нас оказалось по пять с четвертью фунтов на человека, не считая того, что было у нас прежде, и не считая шести или семи фунтов, которые мы давали нашему токарю, чтобы он делал из них безделушки. А теперь мы заговорили о том, чтобы двинуться к побережью и закончить, таким образом, наше путешествие, но на это наш проводник рассмеялся:
— Ну, теперь вы пойти не можете, так как в будущем месяце начнутся дожди, и тогда нельзя будет двинуться.
Это замечание, как должны были мы согласиться, было вполне разумно, и потому мы решили тем временем обеспечить себя съестными припасами так, чтобы во время дождей нам не приходилось бы слишком много выходить. Мы разошлись в разных направлениях, насколько каждый осмеливался забираться, для того, чтобы запастись пищей. Наши негры убили несколько оленей, которых мы, как могли, провялили на солнце, так как соли у нас теперь не было.
К этому времени начались дождливые месяцы, и мы в продолжение двух месяцев едва могли высунуть нос из хижины. Но это было еще не все. Реки так вздулись от разливов, что мы еле могли отличить маленькие ручьи и речки от судоходных рек. Представлялась теперь полная возможность сплавить все водой, но оказалась очень большая куча, ибо, так как мы всегда чем-нибудь награждали дикарей за работу, то даже женщины при каждом удобном случае приносили нам клыки, и подчас даже случалось, что две женщины тащат один большой клык.
Таким образом, наш запас возрос до двадцати двух тонн.
Как только погода снова стала хорошей, наш англичанин заявил, что не будет убеждать нас оставаться дольше, так как нам, видимо, безразлично, добудем ли мы еще золота, или нет, что мы действительно первые, когда-либо в жизни встречавшиеся ему люди, которые сами говорят, что у них достаточно золота, и о которых достоверно можно сказать, что золото лежит у них под ногами, и они не нагибаются, чтобы подобрать его. Но раз дал он нам обещание, то не нарушит его и не будет убеждать нас оставаться долее. Все же он обязан предупредить нас, что именно теперь, после разлива, находят обычно особенно много золота. Если мы останемся здесь еще хоть на месяц, то увидим, как всю равнину покроют тысячи дикарей, и они будут вымывать золото из песка для европейских судов, которые придут к побережью; что так поступают потому, что разливы всегда вымывают из гор большое количество золота; и если мы воспользуемся тем преимуществом, что находимся здесь прежде прочих, то неизвестно, какие чудеса найдем.
Речь англичанина была так убедительна и так доказательна, что по лицам всех видно было, что все согласны с ним. Поэтому мы сказали, что остаемся. Ибо, хотя правда, что все мы стремились на родину, все же очевидности столь выгодной будущности нельзя было противостоять. Он, видимо, сильно ошибся, считая, что мы не хотим увеличить наш запас золота. Мы решили до самого конца использовать имевшиеся у нас преимущества и оставаться здесь до тех пор, покуда будет здесь золото, хотя бы потребовался для этого еще год.
Англичанин едва мог выразить свою радость по этому поводу. И, как только наступила хорошая погода, мы принялись под его руководством искать золото в реках. То, что мы нашли сперва, поощрило нас мало, но совершенно ясно было, что причина этому та, что вода еще спала не вся, и реки не вошли в свои обычные русла. Но через несколько дней мы были вознаграждены полностью. Мы нашли золото, и много больше, чем находили сначала, и большими кусками. Один из наших вымыл из песка кусок золота, величиною с маленький орех, по нашим предположениям, почти в полторы унции.
Эта удача сделала нас чрезвычайно прилежными, и немного более чем в месяц, мы, все вместе, набрали около шестидесяти фунтов золота. Но затем, как говорил наш англичанин, появилось множество дикарей, — мужчины, женщины и дети, — и они обшаривали каждую речку, каждый ручей и даже сухую землю холмов в поисках золота, так что теперь мы ничего не могли поделать, особенно по сравнению с тем, что сделали раньше.
Но наш искусный мастер нашел способ заставить других искать для нас золото, чтобы мы сами не трудились. Когда дикари стали появляться, у него уже было заготовлено изрядное количество безделушек: птиц, зверей и так далее. Англичанин служил ему переводчиком, и он поражал дикарей своим товаром. Таким образом, оборот у него получился изрядный, и вполне понятно, что продавал он свой товар за чудовищную цену. Он получал унцию, а подчас и две унции золота, за кусочек серебра ценой не более, как в грот 141. Кажется невероятным, какое огромное количество золота добыл этим путем наш мастер.
Словом, чтобы закончить рассказ об этом счастливом путешествии, следует сказать, что мы так увеличили за три добавочных месяца пребывания здесь наш запас золота, что когда начали делить, то роздали еще по четыре фунта каждому. И тогда мы двинулись к Золотому Берегу для того, чтобы найти какой-нибудь способ переправиться в Европу.
В продолжение этой части нашего пути случалось много замечательных происшествий в связи с тем, насколько дружественно или враждебно принимали нас различные дикие племена, встречавшиеся нам. Мы освободили из плена одного негритянского царька, облагодетельствовавшего нашего нового проводника и теперь в благодарность получившего с нашей помощью обратно свое царство, которое, кстати, насчитывало, вряд ли больше, чем триста человек подданных. Он угощал нас и приказал своим подданным пойти вместе с нашим англичанином, забрать всю слоновую кость, которую мы были вынуждены бросить, и отнести ее к реке, название которой я забыл. На этой реке мы построили плоты и спустя одиннадцать дней доплыли до одного из голландских сеттлементов на Золотом Берегу, добравшись туда в добром здоровье и к великому нашему удовлетворению. Что до нашего груза слоновой кости, мы продали его голландской фактории и получили за это одежду и вообще все, что требовалось для себя и для тех наших негров, которых мы сочли возможным оставить при себе. И тут нужно заметить, что к окончанию нашего
