Тем временем Хранительница протянула руку, на которой лежал кристалл, и Карниван легко принял тот в свои ладони. Демоны, окружавшие его со всех сторон, стали исчезать, но Марк по-прежнему оставался здесь. И его взгляд…
Я не понимала: сделка окончена, порождения тьмы уходят туда, откуда пришли - что же тогда?
Марк отвел взгляд, и исчез, оставив после себя легкую дымку. Я проследила глазами за тем, на кого он указывал, и так и замерла, пораженная: Карниван, сделав рывок в сторону Хранительницы, сомкнул ладони вокруг ее горла и быстрым, но неестественным движением, заставили ее глаза остановиться. До ушей долетел хруст сломанного позвоночника, навсегда врезавшийся в мою память.
Всего миг – и сильнейшей из Одаренных больше нет. Карниван исчез так же быстро, как и остальные, оставив ошеломленных людей стоять посреди поля, не понимая, что произошло.
Как в замедленно съемке, безжизненное тело Хранительницы стало медленно оседать на землю, пока не нашло там свой покой. Я бросилась к ней, желая помочь, но это было не в моих силах. Слезы горечи и обиды брызнули из глаз, мешая видеть, но я протянула к ней свои руки, стараясь удержать жизнь, покидающую тело.
Находясь будто в полумраке, я не слышала, как кричала ее имя – это мне потом рассказал Виктор. Я трясла ее за руки, но все было напрасно.
Спустя минуту подоспели и другие, однако они оказались такими же бессильными, как и я. Вокруг, как во время пленения Агратиона, собрались все те, кто слушал ее при жизни, но сейчас она не отдавала указаний - теперь уста Хранительницы были запечатаны навеки.
Я не верила в происходящее. Как это случилось? Как могла погибнуть такой нелепой смертью та, которая была сильнее всех остальных из нас? Разум не находил ответа, как не было его и у тех, кто окружал меня.
Чьи-то руки помогли встать, и я на непослушных ногах попыталась сделать шаг. Но у меня ничего не вышло.
Не понимая, что со мной творится, я бросила взгляд на ноги, но он не достиг их, остановившись на животе. Точнее, на блузке, которая его закрывала. Посреди нее, алым пятном, быстро бегущим в стороны, растекалась кровь. Я вначале даже не поняла, но затем…
Тело пронзила резкая боль, заставившая меня вскрикнуть. Ноги подкосились, и я рухнула на землю, согнувшись от резких спазмов. Боль оказалась такой сильной, что мешала мне мыслить. Она застилала мозг пеленой забвенья, в которое я бросилась с головой, лишь бы не чувствовать того, что происходило с моим телом.
В уме пробежали слова простенькой песенки, всплывшей откуда-то из детства, и я отключилась.
Глаза позволили себе открыться лишь тогда, когда боль стала понемногу отступать. Около меня, словно вокруг кого-то очень важного, толпились все служители Ордена. Я еще не могла разглядеть их лиц, но точно знала: все они смотрят на мой живот.
Проследив глазами за их взглядами, я замерла в изумлении, потому что то, что предстало перед моим взором, лишало всяких слов.
Посредине живота, вокруг пупка, красным цветом, словно краской служила сама кровь, плясали языки пламени. Они казались мне живыми – подвижные, зачарованные в своем танце. А вокруг них, как будто от настоящего огня, исходило бледное сияние.
- Ч…ч…что это? – Я подняла свои глаза к Одаренным, но все они были настолько поражены увиденным, что не могли открыть рта, чтобы рассказать мне о случившемся.
Я попыталась коснуться колышущихся языков пламени рукою - и они легонько обожгли мои пальцы, будто слабый разряд тока скользнул в ладонь. Силы постепенно возвращались ко мне. Боль уходила, забирая вместе с собою тошноту, в ответ на что разум постепенно прояснялся.
Я попыталась подняться на ноги, и, уже через какое-то время, пошатываясь, смогла стоять, гладя на служителей Ордена.
- Может, кто-то все-таки расскажет мне о том, что происходит? – По мере возвращения ко мне сил пришла и твердость характера, от которой я теперь не собиралась отказываться.
- Виктор?
Он молчал, лишь наблюдая за тем, как танцует пламя на моей коже.
- Кто-то другой?
Молчание нарушил тот самый старик, который невзлюбил меня с первого взгляда.
- Это знак, - дрожащим голосом произнес он. – Знак, понимаешь?
- Нет, - коротко сказала я. – Знак чего?
- Войны! – Его глаза, похожие на огромные копейки, говорили сами за себя: он был поражен увиденным. – Не спрашивай как, я не смогу…
- Знак Войны? – Снова не понимая проговорила я. – Но тогда это значит…
- Да, ты – новая Хранительница Печатей!
Глава 26.
За окном пробегали привычные пейзажи, приближавшие меня к зданию, которое теперь должно стать неотъемлемой частью моей жизни, и где все началось.
Взгляд отсутствующе блуждал по загородным пейзажам, сменившимся красками большого города. И хотя сама я находилась здесь, в машине Виктора, разум мой парил где-то далеко, где не существовало никого, кроме меня и мрачных мыслей, завладевших настоящими событиями.
«Теперь ты – новая Хранительница!» - раз за разом звучало у меня в ушах, лишая возможности думать о чем-то другом. Не позволяя забыть, эта навязчивая идея отбивала у меня в голове пульсирующей болью, напоминавшей о безысходности. Была ли я готова к такому шагу?
Ответа не знал никто.
Слишком большая ноша легла на мои плечи – плечи юной восемнадцатилетней девушки. Судьба уже отняла у меня обычную жизнь, наградив непрошенным Даром. Она заставила меня изгнать из своих будней человека, с которым я могла найти тихое счастье, чье сердце открывалось навстречу, и кто ловил каждый мой вздох, заполняя им свое существование. А теперь у меня просили почти невозможного – разрушить запретную любовь, ради которой я могла отказаться от жизни. Как уже отреклась от Влада.
Я вновь подняла уставшие глаза к небу и подумала о своей судьбе. Разве может быть так, что ты, рожденная заурядным сорняком, должна принять судьбу ярчайшего цветка, известного в природе? Существовала ли вероятность, при которой тихая девочка, прослывшая ведьмой, обязана возложить на себя правление Орденом, в котором Одаренные сражаются против сил тьмы? И какова возможность того, что Видящая, отринув законы чести и природы, готова отказаться от всего ради инкуба, чьи глаза уже не сможет забыть? Если такое и случалось когда-нибудь, то оставалось для меня тайной.
- Не могу понять, почему Знак выбрал именно ее, - причитая, говорил себе под нос Дмитрий, все еще, как и я, не способный смириться со случившимся. Думаю, такое известие перевернуло и его мир тоже. Может, даже больше, чем мой. В конце концов, он многое повидал, чтобы удивиться такой неожиданности. Всего на мгновение мне стало жаль его. Он, привыкший видеть все в обычном свете, на исходе дней своих оказался перед поворотом судьбы, к которому вовсе не был готов. Наверное, старик сейчас не может поверить в случившееся, и все ждет, пока кто-то не ущипнет его и не скажет, что это – всего лишь дурной сон. Да я и сама в глубине души рассчитывала на такой ход событий.
Но скоро поток мыслей снова вернулся к неизбежному. К тому, ради чего я возвращалась в Орден. Ведь существовал лишь один способ принять власть Хранительницы Печатей, которую я уже не могла отринуть, и он казался мне неосуществимым.
И снова внутренний голос спросил: «А сможешь ли ты?». И вновь - остался без ответа.
Мне было известно лишь одно: если сумею, то разделю себя на две части, которым уже никогда не объединиться. Я превращусь в жалкое растение, половина которого, лишенная жизненной силы, обречена на медленное угасание.
