У Сони уже проблемы с весом, отметила про себя Кэтрин. Родителям следует как можно скорее начинать исправлять ситуацию. Хотя, судя по их собственному телосложению, вряд ли они вообще способны понять, что грозит их дочери. Познания и опыт в кинесической практике наделили Кэтрин способностью мгновенно улавливать многие психологические и эмоциональные сложности окружающих, и ей постоянно приходилось напоминать себе, что она полицейский, а не психоаналитик.
– Я внимательно следил за новостями, – сказал Нэгл. – Значит, вам почти удалось его поймать?
– Мы опоздали всего на несколько минут, – поморщившись, ответила Кэтрин.
– Перекусите с нами? – спросила жена Нэгла.
– Нет, спасибо, – ответила Дэнс. – Я всего на минутку.
– Тогда пройдемте ко мне в кабинет, – предложил Нэгл.
Они прошли в крошечную спальню, в которой стоял запах кошачьей мочи. Из мебели здесь были только письменный стол, два кресла и несколько полок на стенах. Рядом с настольной лампой расположился ноутбук со стершимися клавишами А, Н и N. Повсюду валялись листы бумаги и две или три сотни книг – в коробках, на полках, на радиаторах отопления и просто на полу.
– Мне нравится, когда меня окружают книги. – Кивок в сторону гостиной. – И им тоже нравится. И даже мистеру Чародею, который сидит там внизу с компьютерной игрой. Мы выбираем с ним книжку, и каждый вечер я читаю ему что-нибудь из нее.
– Что ж, хорошо.
Дэнс с детьми занималась чем-то похожим, только это обязательно еще включало музыку. Уэс и Мэгс обожали книги, но предпочитали читать самостоятельно.
– Конечно, мы находим время и для истинной культуры… Для компьютерных игр. – Глаза Нэгла постоянно лукаво поблескивали. Журналист усмехнулся, когда увидел, что взгляд Кэтрин остановился на обширной подборке материалов. – О, не беспокойтесь. Для вас вон та стопка поменьше. – И он указал на коробку с видеозаписями и ксерокопиями.
– Вы уверены, что не хотите перекусить? – послышался голос Джоан из-за двери.
– Нет-нет, спасибо.
– Если хотите, можете поужинать с нами.
– Извините, не могу.
Джоан удалилась. Нэгл кивнул на дверь со словами:
– Она у меня физик, – но больше ничего не добавил.
Дэнс сообщила Нэглу последние подробности дела и добавила, что практически не сомневается, что Пелл находится где-то неподалеку.
– Это откровенное безумие. Весь полуостров занят его поисками.
– Да уж…
Кэтрин задала Нэглу вопросы по поводу «Элисон» и «Нимью», но и у него они никаких ассоциаций не вызвали. Не знал он, зачем Пеллу понадобились снимки со спутника.
Кэтрин взглянула на коробку с материалами:
– Там есть краткая биография? Что-нибудь не очень многословное?
– Краткая биография? Нет, наверное, нет. Но если вам нужно резюме, я могу его сделать. Без проблем. На трех или четырех страницах.
– Великолепно! Мне бы потребовалось неизвестно сколько времени, чтобы проштудировать все, что вы здесь собрали.
– Все, что я здесь собрал? – Он вновь громко хохотнул. – Да это мелочи. К моменту, когда я начинаю писать новую книгу, у меня накапливается раз в пятьдесят больше заметок и источников. Ну конечно, большая часть – просто шелуха.
– Привет, – раздался детский голос.
Дэнс улыбнулась, увидев в дверях Соню.
Завистливый взгляд на фигуру Кэтрин, затем на ее волосы.
– Я заметила, что вы смотрели на мои рисунки. Когда вошли.
– Милая, агент Дэнс занята.
– Нет-нет. Ты что-то хотела у меня спросить?
– Можете их посмотреть?
Дэнс опустилась на колени и стала листать блокнот. Перед ней были необычайно хорошо выполненные изображения бабочек.
– Соня, они превосходны! Их можно поместить в Океаническую галерею в Кармеле.
– Вы думаете?
– Совершенно определенно.
Кэтрин вернулась к одной из предыдущих страниц.
– А вот моя любимая. Бабочка-кавалер.
На рисунке была изображена бабочка темно-синего цвета с переливами.
– Она сидит на мексиканском подсолнухе. Они собирают с него нектар. Когда мы возвращаемся домой, мы часто ездим в пустыню, и я рисую там ящериц и кактусы.
Дэнс вспомнила, что место постоянного жительства Нэгла – Скоттсдейл.
– Здесь мы с мамой ходим в лес и фотографируем, – продолжала Соня. – А потом я делаю рисунки.
– Она настоящий Джеймс Одюбон,[8] – прокомментировал Нэгл.
На пороге появилась Джоан и увела девочку.
– Думаете, это вам поможет? – спросил Нэгл, указывая на коробку.
– Не знаю. Но надеюсь. Мы сейчас очень нуждаемся в помощи.
Дэнс пожелала семейству Нэглов спокойной ночи, отклонила еще одно приглашение отужинать и прошла к своему автомобилю.
Она поставила коробку на сиденье рядом с собой. Было слишком заманчиво просмотреть фотокопии, хотелось зажечь свет и взглянуть на них. Потом она решила, что все-таки стоит подождать. Кэтрин Дэнс была хорошим следователем, таким же хорошим, как и репортером, и консультантом по отбору присяжных. Но она была также матерью и вдовой. И уникальное сочетание всех упомянутых ролей сформировало в Кэтрин четкое ощущение того, когда следует поставить точку в той или иной работе. Сейчас ей пора было ехать домой.
Глава 19
Это место было известно под названием «палуба».
Серый деревянный настил размером двадцать на тридцать футов, протянувшийся от кухни в доме Кэтрин до заднего двора и уставленный шезлонгами разной величины и цвета, пуфиками и столиками. Главными украшениями здесь служили рождественские гирлянды из крошечных лампочек, янтарные шарики, раковина и большой холодильник, а также несколько анемичных растений в терракотовых горшках. Узенькая лестница вела оттуда на задний двор, совершенно неухоженный, но зато заполненный представителями естественной флоры: дубами, кленами, губастиками,[9] астрами, люпином, вьюнком скрипковидным, клевером и просто травой.
От соседей двор отделял частокол. Рядом с лестницей на «палубе» висела на ветке кормушка для колибри. Два китайских колокольчика валялись на земле, там, где их положила Дэнс примерно месяц назад в одну особенно бурную ночь.
Дом, построенный в классическом викторианском стиле – сочетание темно-зеленых тонов с серым, облупившиеся балясины, ставни и резьба, – располагался в северо-западной части Пасифик-Гроув. Если бы вы не побоялись высунуться из окна на полтуловища, то вдалеке, на расстоянии полумили, увидели бы океан.
Дэнс много времени проводила на «палубе». Большей частью здесь бывало слишком холодно и сыро
