–
Но среди всего остального оказались и две пленки с записью допроса, которые Дэнс сочла значительно более информативными.
На первой был записан допрос по поводу ограбления со взломом, совершенного тринадцать лет назад.
– Кто ваш ближайший родственник, Дэниэл?
– У меня никого нет. Никакой семьи.
– А ваши родители?
– Умерли. Давно умерли. Я сирота, если можно так выразиться.
– И когда они умерли?
– Когда мне было семнадцать. Но отец ушел раньше.
– У вас с отцом нормально складывались отношения?
– С отцом? О, это тяжелая история.
Пелл подробно рассказал полицейскому о своем жестоком отце, заставлявшем юного Дэниэла с тринадцати лет платить за проживание. Он избивал мальчишку, если тот являлся без денег, бил и мать, если та пыталась заступиться за сына. Именно поэтому он якобы и начал воровать. В конце концов отец их бросил. Так случилось, что его разошедшиеся родители умерли в один и тот же год: мать от рака, отец пьяным в автомобильной аварии. В семнадцать лет Пелл остался совсем один.
– И совсем никаких родственников?
– Нет, сэр… Я всегда считал, что если бы у меня был кто-то, с кем я мог бы разделить этот груз, я бы стал совсем другим человеком… И у меня у самого нет детей. Мне очень жаль, я искренне говорю вам… Но я ведь еще молодой человек, у меня еще есть время, правда?
– Конечно, если вы теперь выберете правильный путь в жизни, Дэниэл, нет никаких причин, которые смогли бы помешать вам завести семью.
– Спасибо вам за такие слова, офицер. Спасибо от всей души. А вы, офицер? Вы ведь женаты? Я вижу у вас на пальце обручальное кольцо.
Вторая запись была сделана в маленьком городке в Сентрал-Вэлли двенадцать лет назад, где его арестовали по обвинению в мелком воровстве.
– Дэниэл, слушай. Я задам тебе несколько вопросов. Только мне лапшу не вешай, понял? Будешь мне врать, сядешь.
– Конечно, господин шериф. Я здесь, чтобы быть абсолютно честным с вами. Как перед Господом Богом.
– Будешь нормальным парнем, мы с тобой поладим. Ну а теперь говори, как так получилось, что телевизор и видеомагнитофон Джека Пибоди залетели к тебе в машину?
– Я купил их, шериф. Клянусь вам. На улице. У того мексиканца. Мы с ним болтали, и он сказал, что ему нужны деньги. У них с женой больной ребенок.
– Видишь, что он делает? – спросила Кэтрин.
О'Нил отрицательно покачал головой.
– Полицейский, который вел первый допрос, – человек разумный и образованный. Он хорошо говорит, правильно употребляет грамматические формы, у него хороший синтаксис. Пелл отвечает ему точно так же. А что происходит во втором случае? Далеко не столь хорошо образован, как первый, делает речевые ошибки. Пелл это чувствует и играет роль его своеобразного эха. Трюк, используемый «высокими макиавеллистами». – Она кивнула на экран телевизора. – Как бы то ни было, Пелл держит под контролем процедуру допроса в обоих случаях.
– Не знаю, не знаю, я бы поставил ему три с минусом за обе его сентиментальные истории, – отозвался О'Нил. – Во мне ничего не екнуло.
– Посмотрим, посмотрим. – Кэтрин отыскала отчеты о допросах, которые Нэгл приложил к пленкам. – Извините, профессор. Вы не правы. Они поставили ему пятерки. В первом случае обвинение в ограблении заменено на укрывание краденого. Приговор условный. А во втором случае? Да его просто отпустили.
– Я в недоумении.
Они продолжали просматривать материалы еще с полчаса, но ничего полезного больше не нашли. О'Нил взглянул на часы:
– Пора идти.
С усталым видом он поднялся с дивана, и Кэтрин проводила его на улицу. Он почесал у собак за ухом.
– Надеюсь, ты сможешь завтра прийти на папину вечеринку?
– Будем оба надеяться, что завтра к вечеру все это закончится.
Он залез в свой «вольво» и поехал вниз по туманной улице.
Зазвонил телефон Кэтрин.
– Слушаю.
– Привет, босс.
Кэтрин едва могла расслышать голос из-за заглушавшей его музыки.
– Ты не мог бы немного сделать потише?
– Хочешь, чтобы я попросил музыкантов? Что-нибудь слышно о Хуане?
– Без особых изменений.
– Схожу навещу его завтра… Послушай…
– Стараюсь изо всех сил.
– Гм! Ну во-первых, тетка Пелла. Зовут ее Барбара Пелл. Она в полном маразме. В отделении полиции в Бейкерсфилде сказали, что у нее болезнь Альцгеймера или что-то в этом духе. Она даже не может отличить день от ночи, но за ее домом действительно находится сарай или гараж с инструментами и личными вещами Пелла. Туда в принципе мог зайти любой и забрать молоток. Соседи ничего не видели.
– В Бейкерсфилде должны присматривать за домом старушки.
– Вроде присматривают… Ну а теперь, босс, у меня для тебя самая главная информация. По Уинстону.
– По кому?
– Уинстону Келлогу, парню из ФБР. Тому самому, которого Овербай приглашает в качестве няньки для тебя.
– Ты не мог бы подобрать более удачное слово?
– Ну… надсмотрщика, к примеру. Что тебе больше нравится?
– Ти-Джей!
– Ну ладно, вот самое главное. Ему сорок четыре года. Живет в Вашингтоне, но родом с западного побережья. Бывший военный.
«В точности как мой покойный муж, – подумала Кэтрин. – И возраст, и служба в армии».
– Работал детективом в управлении полиции в Сиэтле, затем перешел в Бюро. Состоит в штате отдела, расследующего преступления, связанные с различными религиозными и околорелигиозными культами. Они выслеживают главарей, ведут переговоры об освобождении заложников и работают над дезомбированием жертв подобных организаций. Отдел был создан после событий в Вако.
В Вако имело место знаменитое противостояние между полицией, ФБР и сектантами, возглавляемыми Дэвидом Корешом. Попытка штурма с целью спасения членов секты закончилась трагически. Поселение сгорело, большинство людей, находившихся внутри, погибло, включая детей.
