– Он что-нибудь говорил за то время, пока ты был здесь? – спросила Кэтрин.
– Нет. Он без сознания.
Взглянув на ожоги и бинты, она поняла: Хуану повезло, что он без сознания.
Они вернулись в коридор отделения интенсивной терапии, где сидели члены семьи Миллера: его родители, тетка, двое дядей, если Кэтрин правильно поняла их родственные отношения при знакомстве. Она выразила им свое искреннее сочувствие.
– Кэти.
Дэнс обернулась и увидела полную женщину в больших очках с короткими седыми волосами. На ней был яркий халат, на котором был приколот бейдж с надписью «Э. Дэнс, старшая медсестра» и с информацией о том, что она является сотрудником кардиологического отделения.
– Привет, мама.
О'Нил и Эди Дэнс улыбнулись друг другу.
– Никаких изменений? – спросила Кэтрин.
– Никаких.
– Он что-нибудь говорил?
– Ничего членораздельного. Ты не встречалась с нашим специалистом по ожогам, доктором Ольсоном?
– Нет, – ответила Кэтрин. – Я только что пришла. И каково его мнение?
– Хуан несколько раз приходил в себя. Даже немного двигался, что нас очень удивило. Но ему вводят морфий через капельницу, и он вряд ли что-то осознает, поэтому, когда сестра задала ему какие-то вопросы, он пробормотал несколько бессвязных слов. – Она перевела взгляд на пациента за стеклянной стенкой. – Официальный прогноз мне неизвестен, но под этими бинтами вряд ли осталась кожа. Мне не приходилось сталкиваться с ожогами такой степени.
– Так плохо?
– Боюсь, что да. А как там с поимкой Пелла?
– Практически ничего нового. Ясно только, что он где-то неподалеку. И мы не знаем почему.
– Ты не отказалась от идеи отметить день рождения отца?
– Конечно, нет. Дети с нетерпением ждут вечера. Возможно, я не смогу присутствовать с самого начала, но у меня и мысли не было отменять вечеринку.
– Вы придете, Майкл?
– Планировал, но все зависит от обстоятельств.
– Понимаю. Впрочем, надеюсь, все сложится наилучшим образом.
Запищал ее пейджер. Она взглянула на него.
– Мне необходимо вернуться в кардиологическое отделение. Если я увижу доктора Ольсона, я попрошу, чтобы он побеседовал с вами.
Мать Кэтрин ушла. Дэнс бросила взгляд на О'Нила, тот кивнул, продемонстрировал свое удостоверение сестре из отделения интенсивной терапии, и она помогла обоим надеть халаты и маски. Они вошли внутрь. О'Нил остался стоять, Кэтрин села на специальный стул и подъехала на нем к постели.
– Хуан, это Кэтрин. Ты меня слышишь? Здесь Майкл.
– Привет, дружище.
– Хуан?
Хотя правый, не обмотанный бинтами глаз был закрыт, Кэтрин на мгновение показалось, что веко на нем дрогнуло.
– Ты меня слышишь?
Веко снова затрепетало.
– Хуан, я знаю, тебе очень больно, – очень тихо произнес О'Нил. – Но мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ты получил лучшее лечение, которое только возможно в Штатах.
– Нам нужен этот подонок, – прошептала Дэнс. – Очень нужен. Он где-то неподалеку. Очень близко.
Хуан пошевелил головой.
– Нам нужно знать, не слышал ли ты или не видел что-нибудь, что могло бы помочь в наших поисках. Мы не знаем его намерений.
Вновь какое-то движение головой. Оно было едва заметно, но Кэтрин увидела, как немного задвигался подбородок Хуана.
– Ты видел что-нибудь? Кивни, если ты видел или слышал что-нибудь.
Никакого движения.
– Хуан, – начала она снова, – ты…
– Эй! – послышался мужской голос с порога. – Что, черт возьми, вы делаете?
Дэнс решила, что в палату вошел врач, и теперь матери попадет за то, что она впустила их без сопровождения. Но вошедший оказался вовсе не врачом. Это был молодой крепкий латиноамериканец в деловом костюме. Брат Хуана.
– Хулио! – воскликнул О'Нил.
Вбежала сестра.
– Пожалуйста, выйдите! Нельзя находиться здесь без маски…
Он отмахнулся от нее и продолжил, обращаясь к Дэнс:
– Он в таком состоянии, а вы
– Я Кэтрин Дэнс из КБР. Ваш брат может знать что-то такое, что поможет найти виновника всего этого.
– Боюсь, он не сможет вам помочь, если вы убьете его.
– Я вызову охрану, если сию же минуту вы не закроете дверь! – крикнула сестра.
Хулио продолжал бушевать, и Кэтрин с О'Нилом ничего не оставалось, как выйти из палаты в коридор и закрыть за собой дверь. Они сняли халаты и маски.
В коридоре брат Хуана снова набросился на нее:
– Я просто не могу поверить. У вас нет никакого уважения к…
– Хулио! – К нему подошел отец. За ним следовала его приземистая полная супруга со спутанными черными волосами.
Но Хулио не обращал внимания ни на кого, кроме Дэнс.
– Вас только это интересует. Вы хотите, чтобы он рассказал вам все, что вам нужно, а там пусть умирает.
Кэтрин сохраняла полное спокойствие, понимая, что молодой человек не контролирует себя. Она не воспринимала его слова как личное оскорбление.
– Нам необходимо схватить человека, который виновен в том, что произошло с вашим братом.
– Сынок, перестань, пожалуйста. Ты ставишь нас в неловкое положение.
Мать коснулась его руки.
– Ставлю вас в неловкое положение? – насмешливо повторил он и снова повернулся к Дэнс: – Я ведь разговаривал с людьми. Я многих расспрашивал. И я знаю, что случилось. Вы послали его в огонь.
– Простите?
– Вы послали его на нижний этаж здания суда, в огонь.
Она почувствовала, как напрягся О'Нил, но сдержался. Он прекрасно знал, что Дэнс никогда не пряталась за спинами других. Он наклонился к Хулио:
– Вы просто очень расстроены. Мы все расстроены. Зачем же…
– Вы выбрали
– Хулио! – резко произнес его отец. – Ты не имеешь права говорить такие вещи.
– А вы ведь не все знаете о моем брате. Вам известно, что он хотел поступить на службу в КБР? Но его не взяли. Из-за национальности.
Полный абсурд. Во всех правоохранительных учреждениях Калифорнии, включая и КБР, процент латиноамериканцев довольно высок. Лучшая подруга Кэтрин и коллега по работе в Бюро, сотрудник отдела особо опасных преступлений агент Конни Рамирес имела больше наград, чем какой-либо другой сотрудник их