как я печатаю. Когда на большой тяжелой «механике» разгоняешься до ста пятидесяти-ста восьмидесяти ударов в минуту (нормальный темп умелого непрофессионала), это довольно шумно, и только. Но вот когда ты уверенно держишь такой темп хотя бы полчаса, тут-то окружающие и задумываются. А я мог держать темп четыре часа и больше. К счастью, в ББМ об этом пока не знали, разве что писари догадывались.
Позже узнают многие. Но никто не донесет офицерам. И когда Афанасьев попросит (именно попросит) готовить документы на новый учебный период, я буду неделю бить баклуши, отпечатав все за сутки. Афанасьев потом догадается, что его водят за нос, но у майора просто не найдется рычагов воздействия на ситуацию. Только жалобный вопль, который мне передадут: «Этот негодяй берет работы на неделю, делает ее за день, а остальное время где-то спит!».
Будут обвинения и покруче. Уже от замполита: «Он окружил себя единомышленниками и принялся в их компании разлагаться!». Но это позже, позже.
А пока я оглашал черниговский лес металлическим лязгом разболтанной машинки.
Косяк обеспечивал снабжение провиантом и, кажется, завидовал мне. Я ведь был занят плотно и серьезно, а Косяк – только периодически. В промежутках он страдал от безделья.
Вечером майор Афанасьев оценил проделанную работу, похвалил меня за качество и вдруг задал неожиданный вопрос:
– В каком состоянии машинка?
– Сильно разбита, но еще поживет, – заверил я.
– В ближайшие дни сложностей не предвидится?
– Ну… Ленты хватит. По механической части гарантий дать не могу, но при разумном обращении машинка продержится верных полгода. До конца следующего периода.
– М-да? – Афанасьев приподнял бровь. – Ее ведь заедало. Четвертый дивизион нам ее одолжил потому что она и так еле жива.
– Если не вдаваться в подробности, товарищ майор – печатать надо уметь, тогда не будет заедать.
Именно. У каждой старой машинки по-своему выработаны детали, и значит, выработался свой «характер». Главное его понять. Эта машинка сбоила, когда клавиши пробивались с чрезмерной силой. Писарь четвертого дивизиона не умел дозировать удар, опыта не хватало, да и не любил он печатать – и у него часто клинило каретку. У меня только два раза, пока не понял, в чем проблема.
– Хорошо, – сказал Афанасьев. – Завтра бумажной работы будет немного. Но… Надо бы помочь товарищам. Ты не против слегка постучать на сторону, хе-хе?..
– Нам это выгодно? – нагло полюбопытствовал я.
– А ты как думаешь? – Афанасьев ухмыльнулся.
Я никак не думал. Я просто слышал, что однажды комиссия из штаба округа повысила оценку моему учебному артполку с «четырех» до «пяти» за две коробки клея ПВА. Хотя, по идее, в штабе Московского округа этого клея хоть задом ешь. Пока не склеится.
Может, это был всего лишь слух – про оценку. Но то, что они две коробки клея с собой уперли в столицу, видели многие. Зачем?!
Любят ли Слонопотамы поливинилацетатный клей?
И как они его любят?..
– Мне придется куда-то идти?
– Так я и отдам своего писаря! Все сюда принесут. И бумага у них есть, и копирка. Значит, договорились.
– Бедный Косяк, – сказал я искренне.
– Я его нагружу, и он не будет скучать без тебя, – пообещал Афанасьев.
Завтрак оказался вполне съедобным. Мы заварили чаю и стали решать, слопать еще по баночке из сухого пайка, или не надо. Пришли к выводу, что пока обойдемся, а там видно будет. Если удастся консервы сэкономить – по возвращении в бригаду честно поделим.
После завтрака в дверь кунга деликатно постучали. Я выглянул. Там стоял давешний подполковник- посредник.
– Доброе утро! – сказал он. – А не найдется ли у вас газеты «Красная Звезда»?
– Э-э… – вопрос меня несколько ошарашил, потом я сообразил, в чем дело. – Вам почитать – или как?..
– Ну да, как говорится – сколько оторвем, столько и читаем!
– Момент… Вот, прошу вас.
– Благодарю вас!
Вскоре появился Афанасьев в сопровождении незнакомого солдата. Косяк от нечего делать рванул к майору строевым шагом, козырнул и заорал на весь лес:
– Товарищ майор! За время вашего отсутствия происшествий не случилось! Дежурный по штабу Бригады Большой Мощности младший сержант Косяк!
– Вольно. Значит, ты. Познакомься с моим машинистом. Отдашь бумаги ему, объяснишь, чего надо, потом заберешь. Всё, я на КП…. – Афанасьев вдруг прищурился. – Уверены, что происшествий не случилось?!
Косяк на всякий случай огляделся.
Я эту манеру Афанасьева хорошо знал и ответил без тени сомнения:
