Аморетта». Она пыталась подражать приветливой снисходительности Джозефа, крайне удивляясь его способности отличать одно черное лицо от другого. Казалось, у всех у них были одинаковые толстые вытянутые губы, черная, как грифельная доска, кожа и выпученные глаза.
Как только карета свернула на дорогу к ранчо, негры пошли за ней, смеясь и напевая мелодию какой-то ритмичной песни. Вскоре вся кавалькада вошла в дубовую аллею, обильно удобренную торфом. Помпи пустил лошадей рысью, и они с шумом подкатили к ступеням большого белокаменного дома.
– Клифтон, – зачарованно произнес Джозеф, и Тео заметила, что голос его дрожал.
С внезапно нахлынувшим состраданием она сжала повлажневшую ладонь мужа, когда он помогал ей выйти из кареты. Моментально они были окружены улыбающимися родственниками. Их было так много, что Теодосия встала испуганно рядом с Джозефом. В шуме приветствий она несколько раз слышала свое имя, повторяемое с различными приставками родственных отношений: кузина Теодосия, сестра Теодосия, дочка и даже тетушка Теодосия.
– Я так рада познакомиться со всеми, – смеясь ответила она, поворачиваясь от одного родственника к другому, – но не могли бы вы представиться, я просто теряюсь, кто есть кто?
– Конечно, дорогая. – От группы людей отделился худощавый мужчина средних лет с проседью в волосах и подал ей руку.
– Меня зовут Вильям Элстон. Я отец Джозефа. Миссис Элстон ожидает вас наверху, она плохо себя чувствует сегодня. Теперь перейдем к остальным. Мария, – при этом высокая, решительного вида молодая женщина, старше двадцати лет, вышла вперед. – Это моя дочь, леди Нисбет, – объявил полковник Элстон, с явным удовлетворением подчеркивая титул. Мария холодно поцеловала Теодосию в щеку, пробормотав обычное приветствие.
– Это братья Джозефа – Вильям Алгернон и Джон Эш, – он представил двух безбородых молодых людей, похожих на Джозефа, но более хрупкой комплекции. Они поклонились поочередно, восхищенно глядя на нее. – А это Шарлотта, младшая из моих детей, дочка от моей безвременно ушедшей первой жены, – продолжал полковник.
Пышненькая, хихикающая мисс лет пятнадцати выпрыгнула перед Тео и, застенчиво чмокнув ее в щеку, удалилась в угол, откуда с открытым ртом наблюдала за своей новой кузиной.
Тео предположила, что все братья и сестры Джозефа уже представлены, но была еще дюжина подростков, которых она не знала. Она так и не смогла запомнить их статус в ходе первоначального знакомства. Это были Миддлетоны, Макферсоны, Флегсы и Хьюджерсы – все каким-то образом состоящие в родстве с семейством Элстонов. У нее уже болели мышцы лица, и ныла спина, когда ее свекор взмахом руки указал на группу детей и сказал:
– Младший Джон Нисбет, сын Марии, остальные – дети от моей второй жены: Ребекка, Томас, Пинкни, Чарльз и Якоб Мотти.
Шесть маленьких мордочек послушно взглянули на нее и, пропев хором: «Здравствуйте, сестра Теодосия», бросились в дальний угол зала, где сидела массивная негритянка в огромном тюрбане, тихо напевая песню. Один из малышей пролепетал:
– Правда, она прекрасна, Люма! Но у нее очень странная одежда и голая грудь.
Старая негритянка с упреком покачала головой:
– Ну-ка, цыц, несносный ребенок! А то одноглазый черт утащит тебя, если будешь так говорить.
Теодосия рассмеялась. Ее одежда действительно могла показаться странной. Даже в таком помятом и несвежем состоянии ее платье по последней парижской моде очень отличалось от нарядов местных леди Элстон, которые все еще носили скромные кружевные косынки и широкие пояса на талии и гордились своими прическами трехлетней давности с ниспадающими естественными кудрями. И конечно, Тео, с высоко уложенными волосами, в богато вышитом платье с укороченной юбкой, которая обнажала стройные ножки на два дюйма выше, чем было принято, и с глубоким декольте, которое подчеркивало прекрасную форму груди, ловила на себе украдкой брошенные осуждающие взгляды дам.
– А-а-а! – воскликнул полковник Элстон. – Наконец-то наш лимонный пунш.
Тео обернулась и увидела торжественную процессию слуг, возглавляемую дворецким, который нес в сопровождении негритят с подносами, уставленную бокалами, граненую чашу. В ужасе от предстоящей церемонии, Тео встала, прошептав неуверенно:
– Возможно, я лучше поднимусь наверх и приведу в порядок свое платье.
Она оглянулась в поисках Джозефа, но сейчас от него трудно было ожидать помощи. Облокотившись о перила, он обсуждал сбор урожая риса со своим дядей Бенжамином Хьюджером, который приехал с соседнего ранчо Проспект-Хилл. Джозеф даже не смотрел в ее сторону, так что она понапрасну бросала свои умоляющие взгляды.
В это время свекор начал разливать пунш. Тео проглотила кисло-сладкую жидкость и решительно поставила бокал обратно на поднос. Но остальное семейство абсолютно не спешило. Они пили, произнося тосты за жениха и невесту, за отсутствующую миссис Элстон, за множество других людей, о которых Тео никогда не слышала. Потом они пили за президента Джефферсона, губернатора Дрейтона и, наконец, с поклонами в ее сторону, за знаменитого вице-президента, полковника Бэрра.
«О, отец, – подумала она. – Я и представить не могла, что тост за тебя принесет мне такие страдания. По правде говоря, если только я еще раз прикоснусь к этому вареву, мне станет плохо на глазах у моей новой семьи». Усталость и пунш вызвали у нее головокружение и тошноту. Она желала прилечь на прохладную постель в любом укромном и тихом месте. Но когда из кресла поднялась леди Нисбет, Тео поняла, что ее мучения еще не закончились. Теодосию ожидала миссис Элстон, и она должна была отдать дань уважения своей свекрови.
– Вы устали? – спросила Мария Нисбет, заметив пошатывающуюся походку Тео.
– Да, немного, – ответила Тео, ухватившись за перила лестницы. – Право, поездка была довольно длительной.
– Я вижу, что вы смело прошли через все трудности. – Она быстро улыбнулась и, похлопав Тео по плечу, спросила: – И в каком же здравии вы оставили дорогого вице-президента? Вы знаете, мой муж, сэр Джон, желал оказать ему услугу в Вашингтоне. Возможно, он сможет быть полезным вашему отцу.
«Или наоборот», – подумала Тео. Ей не понравилась эта кузина с высоким самомнением и характером,
