серьезных ошибок Джефферсона. В любом случае, я имею в виду не только западные штаты, а Мексику.
Вдруг он встал и, взяв Тео за подбородок, поднял ее голову так, чтобы он мог смотреть ей прямо в глаза.
– Где та самая вера в меня и мою судьбу, о которой ты так часто говоришь?
Его ноздри расширились, и весь он, казалось, вырос. Он пристально смотрел на нее с почти гипнотической силой.
– Смотри, Теодосия! – он повернул ее голову в сторону окна. На столе перед окном стоял маленький гипсовый бюст Бонапарта.
– Он стал императором за несколько недель, – мягко сказал Аарон. – Ты сомневаешься в том, что я, по крайней мере, равен этому маленькому корсиканскому крестьянину?
Он ждал, не отрывая от нее взгляда, пока не увидел, что все другие эмоции ослабли и осталась только благоговейная вера. Он был глубоко искренним, но часть его держалась в стороне, смакуя драматическое совершенство этого момента. Здесь, на веранде уединенной плантации он творил для нее видение мерцающей в золоте короны; он поступал так со многими людьми.
– Мы тоже будем королями, Тео, – добавил он. – Теперь ты веришь мне?
– Я верю, что ты можешь сделать все, – прошептала она, – все.
Его рука опустилась. Внезапно он отвернулся от нее и принялся шагать по веранде, как бы освобождая свое тело от его жестокой энергии.
– Ты должна помочь мне, – вскоре сказал он.
– Да, конечно. Что я могу сделать?
– Джозеф. Нужно осторожно ознакомить его с планом. Он будет его частью.
Ее сердце замерло. Несмотря на свою веру в отца, она не была настолько безрассудной, чтобы думать, что можно убедить Джозефа.
– Он любит тебя, – сказал Аарон. – Рано или поздно он станет делать все, что ты пожелаешь, – что-то пришло ему в голову, и он нахмурился. – С тех пор, как я нахожусь здесь, я немного обеспокоен. Я заметил, что вы не ладите между собой. По тебе не скажешь, что ты полна привязанности к своему мужу. Я заметил, что вы не часто делите спальню. Я верю, что это не имеет особенного значения.
Она покраснела до корней волос.
– Понимаешь, последнее время я чувствую себя не очень хорошо и я…
– А, так это не его идея, – с облегчением сказал Аарон, – боюсь, он возможно слышал что-нибудь о твоем интересе к капитану Льюису.
Она, задыхаясь, сжалась в кресле.
– Я не знаю, что ты имеешь в виду.
– Мое дорогое дитя, у тебя нет нужды обманывать меня. Я не так глуп, как ты, кажется, думаешь. В Вашингтоне ходили какие-то слухи после твоего отъезда. Ничего существенного, и я не обвиняю тебя в неверности. Так что ты не думай, что я бросаю камни в твой огород.
Она сидела неподвижно. Жар распространил боль, пробежав по всему телу. Знание Аарона, его циничный намек, упоминание сплетен – это ужасное осквернение. В ее сердце был уголок, куда никто, кроме Мерни, не имел доступа; даже Аарон.
– Джозеф ничего не знает, – сказала она тихо. – Это произошло год назад.
В течение года она редко решалась думать о Мерни. Только иногда в сумерки или в туманный час между сном и пробуждением она видела его лицо.
– Это на самом деле было год назад, – язвительно сказал Аарон. – С тех пор Мерни уехал на Запад.
– Ты слышал какие-нибудь новости? – Вопреки себе, голос изменил ей и Аарон разозлился.
– Только то, что последней весной экспедиция сразу же потерялась в дикой местности.
Не сомневаюсь, что он умер, подумал Аарон с удовлетворением. Этот субъект чрезмерно раздражал его. Она дважды была под влиянием этого долговязого капитана, оба раза испугав и расстроив Аарона. Это никогда не случится снова. Если не поможет какой-нибудь несчастный случай: индейцы, дикие звери, многочисленные опасности – все равно так не просто избавиться от проблем. И он со своей обычной ловкостью забыл неприятное и вычеркнул это из памяти. Сейчас были более важные темы для обсуждения.
Гампи, которому надоела игра, притопал на веранду и вскарабкался к деду на колени.
– Покажи часы, – потребовал он и выдернул золотые часы из кармана Аарона. – Покажи тик-так.
Аарон дал часы мальчику и смеялся, наблюдая, как тот держит их около уха с выражением младенческого восторга.
– Миленькие часики, – мурлыкал ребенок. Аарон гладил мягкие локоны Гампи и щипал его за маленькую круглую щечку.
– Я рад, что он говорит четко. Вы уже учите его читать?
Тео вздрогнула. Она не могла так быстро изменить свое настроение, как это сделал отец. Теперь он играл с ребенком, подкидывая его вверх и щекоча, что приводило Гампи в восторг. Казалось, развлечение внука было его единственной задачей.
– Так он читает? – повторил Аарон. – Я доверил тебе и Элеоноре научить его французскому.
– Но отец! Ему только два года, – запротестовала она.
