– Боже милостивый! – пожаловалась она. – Я всегда терпеть не могла крикливых евангелистов. Но такого за всю жизнь не слыхала.
– Скоро он скиснет, – забавляясь, пообещал Джек. – Он тоже ведь не железный.
– В госпитале все торчат у телевизоров, – надула губы миссис Притчет. – Это вредно отразится на мальчике. Я всегда старалась воспитывать в нем рациональное отношение к миру. А это место явно ему не подходит.
– Разумеется, все это не для него, – согласился Джек.
– Мой сын должен получить хорошее образование, – доверительно и в то же время чопорно поведала миссис Притчет. При этом поля ее широченной шляпы тряслись, как крылья у курицы-наседки, почуявшей коршуна. – Я хочу, чтоб он узнал величайших классиков, испытал все красоты жизни. Отца его звали Элфрид Притчет. Это он осуществил замечательный рифмованный перевод «Илиады». Я считаю, что и в жизни обычного человека искусство должно занимать не последнее место. Вы согласны?.. Жизнь юноши от этого станет богаче и содержательней.
Миссис Притчет оказалась почти столь же несносной, как и Тетраграмматон.
Мисс Рейсс простонала, повернувшись спиной к экрану:
– Я больше не могу!.. Этот скверный старикашка с его бредятиной…
Лицо ее нервно задергалось.
– Хочется схватить что потяжелее и запустить ему в голову!
– Мэм, – промямлил ей Лоуз. – Этот старый хрен вам устроит такую жисть, как вам и не снилось. Хоть вы што угодно делайте!..
Миссис Притчет жадно вслушивалась в акцент Лоуза.
– Региональные говоры так ласкают слух! – нежно проворковала она. – Откуда вы родом, мистер Лоуз?
– Из Клинтона, штат Огайо, – ответил безо всякого акцента Лоуз.
Реакция миссис Притчет оказалась для него неожиданной. Он бросил в ее сторону яростный взгляд.
– Клинтон! Огайо! – не замечая красноречивых взоров, повторила в бессмысленном восторге миссис Притчет. – Я там была проездом! В Клинтоне очень милый оперный театр.
И она принялась перечислять свои любимые оперы.
– Вот это женщина! – обернулся Гамильтон к Марше. – Такая и глазом не моргнет, если даже весь мир провалится в тартарары.
Говорил Джек негромко. Но именно в этот момент закончилась гремящая проповедь. Гнев и ярость отбушевали на экране, комната мгновенно погрузилась в тишину. Джек смутился. Ведь его последняя фраза явственно прозвучала в наступившей тишине.
Сильвестр медленно повернул свою голову на тонкой индюшачьей шее.
– Прошу прощения?.. – прошипел ледяной голос. – Вы хотели что-то сказать?
– Совершенно верно. – Отступать Джеку было некуда. – Я хочу поговорить с вами, Сильвестр. Нас семеро, кому хочется взять одну кость… А вы держите ее другой конец!
***
Телевизор в углу показывал стайку ангелов, распевающих популярные шлягеры. Лица у всех напоминали чистые листы писчей бумаги. Ангелы блаженно раскачивались в такт, придавая скорбным литаниям несколько джазовый оттенок.
– У нас одна общая проблема, – глядя на старика, заявил Гамильтон.
Возможно, Сильвестр действительно обладал властью низвергнуть их в ад. В конце концов, именно ему принадлежал этот мир, и если на Тетраграмматона имелся шанс надавить, то сделать это мог только Сильвестр.
– Что за проблема? – поморщился Сильвестр. – Почему вы не на молитве?
Игнорируя последний вопрос, Джек продолжил:
– Мы сделали одно открытие касательно случившейся с нами аварии. Кстати, как вы себя чувствуете?
На вялом старческом лице появилась самодовольная ухмылка.
– Я полностью поправился. И причина не в убогой медицине, а в Божьей милости и в твердости веры. Вера и молитва проведут человека сквозь любые тернии.
Он добавил:
– То, что вы назвали аварией, ниспослано Провидением для испытания веры. Проверка Господом, из какого материала мы сделаны.
– О, я уверена, – вмешалась миссис Притчет с присущим ей апломбом, – что Провидение не стало бы так мучить людей!
Старик посмотрел на нее взглядом удава.
– Единосущий Бог, – категорически заявил он, – это суровый Бог. Он распределяет кару и милости по своему усмотрению. Наш удел – послушание. Человечество брошено на Землю во исполнение воли Космического Властелина.
– Из нас восьмерых, – гнул свою линию Джек, – семеро потеряли сознание после катастрофы. Один же все время оставался в сознании – и это были вы.
Сильвестр кивнул с довольным видом:
– Падая, я молил Единосущего Бога о помощи и защите.
– Защите от чего? – вмешалась мисс Рейсс. – От того, что Он сам на вас наслал?
Джек сделал предостерегающий знак, а затем продолжил:
– На «Мегатроне» в тот момент случился излишек свободной энергии. При обычных обстоятельствах каждый человек имеет свою шкалу ценностей, свою точку отсчета, систему координат. Но поскольку мы все потеряли сознание, находясь в поле высоких энергий, а вы свое не теряли…
Сильвестр не слушал. Он пристально смотрел куда-то мимо Гамильтона – в сторону Билла Лоуза. Праведный гнев чуть прибавил красок его впалым щекам.
– Кто это там? – визгливо спросил вояка. – Не цветной ли?
– Это наш гид, – спокойно пояснил Гамильтон.
– Прежде чем продолжать разговор, – сухим тоном заявил Сильвестр, – я попрошу цветного выйти вон. Здесь личные покои белого человека.
То, что в следующий миг произнес Джек, проклюнулось у него в голове неизвестно из каких глубин подсознания. Объяснить происшедшее невозможно; слова родились естественно и непроизвольно…
– Пошел ты к дьяволу! – бросил Джек. И тут же чуть не задохнулся от нахлынувшего на него ужаса, увидев каменеющее лицо Сильвестра.
Ну что ж, чему быть – того не миновать! Пусть случится даже самое непоправимое.
– Белый человек?! Вот оно что! Если Второй Бааб – или как его там, Тетраграмматон – спокойно тебя сейчас слушает, отсиживая себе задницу, значит, он еще большая пародия на Бога, чем ты сам – пародия на человека!
Миссис Притчет судорожно глотнула… Дэвид хихикнул. Мисс Рейсс и Марша невольно попятились. Лоуз стоял неподвижно, точно статуя, лицо его хранило неостывший след полученного оскорбления. Только уголки рта скривились в сардонической усмешке. Макфиф молча баюкал в углу свою раздувшуюся щеку и, по-видимому, не реагировал на внешние раздражители.
Артур Сильвестр медленно поднялся во весь рост. Прямо-таки не человек, а карающая десница, занесенное орудие очищения от скверны. Он встал на защиту своего божества, своей страны, своей расы и личного достоинства – всего сразу. Какой-то миг он собирался с силами. Тощее тело сотрясала дрожь. И вот из недр тщедушного организма вызмеилась тонкая, ядовитая ненависть:
– Так ты – любитель негров!..
– Именно так! – подтвердил Джек. – А еще я атеист и красный вдобавок. Вы не знакомы, сэр, с моей женой? Русская шпионка. Вы знакомы с моим другом Лоузом? Дипломник в экспериментальной физике, достоин сидеть за банкетным столом с кем угодно из ныне здравствующих на Земле. Вполне достоин, чтобы…
Хор ангелов сгинул с телеэкрана. Изображение задергалось, будто ручки настройки крутил паралитик. Поплыли темные круги, они угрожающе расширялись, наплывая волнами; из динамиков вместо сладенькой
