запрограммировали маздасты (если таковые существуют), и наверняка возникший во время телепортации, когда вы были демолекуляризированны, — закодирован властями здесь под версией «Ужасного водяного призрака». Чертовски редкая версия, видимо предназначенная для людей, зарезавших в прошлой жизни свою бабушку по материнской линии и скормивших её домашней кошке. — Он ослепительно улыбнулся, обнажив огромные зубы в золотых коронках. Рахмаэлю, благодаря вспененному возбуждению, вызванному лизергиновой кислотой у него в мозгу, они показались отвратительно гигантскими. Это уродство заставило его вцепиться в чашку с син-кофе и зажмуриться. Зубы в золотых коронках вызывали у него ряд спазмов и тошноту немыслимой интенсивности; узнаваемое ощущение было усилено до стадии конвульсий. Он съёжился над столом, ухватившись за него в надежду переждать приступы кишечного расстройства. Все молчали. Во мраке личного ада он корчился, изо всей мочи борясь с непроизвольными телесными страданиями и не имея сил даже на попытку осмысления только что произнесённых слов.
— У вас сильный приступ? — мягко прозвучал голос девушки у самого уха. Шейла Куам, он узнал её. Рахмаэль кивнул.
Её рука нежно и сочувственно поглаживала его шею под затылком, успокаивая безумные колебания нарушенной, охваченной паникой нервной системы. Он ощутил долгожданный успокаивающий спад мышечных судорог — процесс, вызванный её прикосновением, за которым следует длительный период выздоровления, когда больной возвращается к нормальным соматическим ощущениям и времени. Рахмаэль открыл глаза и посмотрел на девушку с молчаливой благодарностью. Шейла улыбнулась и непрерывный контакт с её поглаживающей ладонью стал ещё более надёжным. Она сидела рядом, запах её волос и кожи окружал его, девушка продолжала укреплять жизненный тактильный мостик между ними, усиливая его. Постепенно отдалённая реальность вокруг него словно сдвинулась, а люди и предметы вновь втиснулись в объём маленькой залитой жёлтым светом кухни. Он перестал бояться сразу, как только его высшие мозговые центры ощутили слабость очередной волны наркотической осцилляции.
— Версия «Ужасный водный призрак», — с дрожью вымолвил он, положил руку на ласковую руку Шейлы Куам, прекращая её движение (она выполнила задачу), и обхватил её ладонью. Девушка не отняла своей руки, маленькой и прохладной, способной возвращать силы, исцеляя любовью, и одновременно, по иронии, неимоверно слабой. Он сознавал, что рука эта уязвима для чего угодно и без его немедленного покровительства она находится всецело под властью любого пробуждающегося зловещего и обуреваемого жаждой разрушения существа.
Интересно, к какой категории будет относиться следующее явление? Для него — и всех остальных.
И не произошло ли подобное с Фреей? Он всей душой надеялся, что нет. Но интуитивно знал, что с ней случилось то же, и продолжает угрожать ей… возможно, ещё в большей степени, чем угрожало ему.
ГЛАВА 10
Лица окружающих его людей, по мере того как он внимал энергичному резкому тону беседы, вдруг стали плоскими и мертвенно-бледными. Словно карикатурные персонажи, подумалось ему, и эта мысль потрясла его отрезвляющей, ледяной реальностью. Он продолжал неподвижно сидеть, не желая двигаться, поскольку даже неприметное движение тела усиливало удушающую назойливость окружающих его грубо размалёванных псевдочеловеческих физиономий.
Беседа перешла в озлобленный пронзительный спор.
Два противоположных объяснения парамиров, понял он наконец, боролись подобно живым существам, и сторонники обоих объяснений с каждой минутой становились всё более одержимыми и язвительными. К Рахмаэлю вдруг пришло полное понимание необычного убийственного упорства каждого находящегося в комнате… Никто из них, включая тех, кто решил остаться в гостиной и продолжать восхищаться дергающимся изображением президента Омара Джонса с его занудливой речью, не избежал участия в споре.
Рахмаэль пробежал взглядом по их поразительным лицам. Люди вокруг него были охвачены ужасающим энтузиазмом, они сражались друг с неумолимым упрямством, увязая в болоте бесформенных, бессмысленных слов. Он слушал их со страхом, съёживался и непроизвольно отстранялся от них, испытывая желание вскочить и бежать куда глаза глядят, лишь бы это помогло ему найти самого себя, понять, где он находится и кем являются эти озлобленные спорщики, мужчины и женщины, которые совсем недавно — несколько секунд или дней назад (под действием ЛСД нельзя быть сколько-нибудь точным) — праздно отдыхали перед телевизором, слушая человека, не существующего нигде, кроме профессиональных мозгов разработчиков из ТХЛ, вероятно, действующих из швайнфортских лабораторий фон Айнема.
Прежде это удовлетворяло его. А теперь…
— Это не было программированием! — настаивала пожилая женщина с кожистыми складками и крашеными волосами пронзительным истеричным голосом, от которого содрогнулась комната. — Дело было в
— Она права, — подтвердил тощий суровый мужчина в золотых очках писклявым безжизненным фальцетом, оживлённо размахивая руками в попытке быть услышанным. — Все мы были ложно запрограммированы, чтобы видеть рай, который нам пообещали. Но почему-то с теми, кто находится сейчас в этой комнате, трюк не сработал, мы — исключения из правила, и теперь эти ублюдки-психиатры вступают в игру, исправляя свою работу.
— Чёрт с ними, — произнесла мисс де Рангс с усталым сарказмом, не обращаясь ни к кому конкретно. — Оставьте это нашему контролю, пусть это будет его проблемой. — Она наклонилась к Рахмаэлю, меж её тёмных губ торчала незажжённая сигарета. — Спичку, мистер бен Аппельбаум?
— Кто представляет собой наш контроль? — спросил он, доставая книжечку спичек.
Мисс де Рангс презрительно и враждебно дёрнула головой в сторону Шейлы Куам.
— Она. На этой неделе. И ей это нравится. Верно, Шейла? Ты просто обожаешь, когда всех корёжит при твоём появлении в комнате. — Она обожгла Шейлу Куам мстительным взглядом, затем отвернулась и погрузилась в молчаливую задумчивость, с нарочитой неприязнью отказываясь от общения с присутствующими в комнате, её тёмные глаза заледенели от гнева.
— Эта головоногая тварь, привидевшаяся мне под действием ЛСД, — обратился Рахмаэль к Шейле Куам, — которую Хэнк Шанто называл Водным ужасом. Она мне привиделась? Или я зацепил реальное существо, проникнув в некое гипнотическое защитное поле? И в этом случае…
— Ну да, существо было реальным, — подтвердила Шейла бесстрастным тоном, словно участвуя в технической профессиональной дискуссии, имеющей исключительно академический интерес. — Антропологи предполагают наличие в этой местности головоногих такого типа — во всяком случае, рабочая гипотеза независимо от их предпочтений такова: форма жизни в виде головоногих, которую мы называем Синим парамиром, является аборигенной расой, обитавшей здесь до того, как объявилась ТХЛ с её… — Шейла помолчала, теряя безмятежность, и продолжал энергично и резко: — …наиболее совершенным наступательным вооружением. Хитроумные чудовища старого папаши фон Айнема. Продукция фирмы «Крупп и сыновья» и прочей мрази, присущей НЕГ. — Шейла вдруг смяла свою сигарету в пепельнице, сотворив из неё отталкивающее зрелище. — Во время вашей телепортации на Китовую Пасть, «Телпор» скормила вам свою принудительную чушь, но с нами, остальными долгоносиками, у неё не получилось. Едва в вас попал дротик с ЛСД, как вы принялись постигать окружающую новую реальность, иллюзорная наружная оболочка стала прозрачной, вы заглянули в неё, а получив приличную дозу увиденного…
— А как насчёт других псевдомиров? — спросил он.
— Ну и что с ними такого? Они тоже реальны. Например, Часы, они обычны. Или Серебро, оно возникает снова и снова. Я пробыла здесь долго и видела из раз за разом… думаю, с этим смириться проще, чем с Синим парамиром. Ваш случай хуже всего. Кажется, с этим согласны все, даже те, кто этого не видел. Когда вы прошли через Компьютерный день и ввели ваши переживания в память проклятой штуковины так, чтобы каждый в классе смог…
— К чему эти разные психоделические миры? — осторожно перебил Рахмаэль. — Почему бы не повторяться одному и тому же?
Шейла Куам подняла тонкую аккуратно подведённую бровь:
— Для каждого? Для всего класса, пока он существует?
— Да.
— Не знаю, — произнесла она, помолчав. — Я задумывалась над этим много раз. Это интересовало многих, в том числе доктора Лупова, лекцию которого на эту тему я однажды слышала. Он не знает об этом
