— Папа! — крикнула девочка. — Можно к тебе? Принимай гостей!
— Это кто? Майка? — услыхала она голос отца, но его самого не увидела. — Ты подожди, сюда не лазай! Я сам к тебе приду!
«А чего ждать?» — подумала Майка и, взяв в зубы сумку с плюшками, вползла на четвереньках в отверстие.
Десять каменщиков выкладывали огнеупором стальные стены горна. Они бережно со всех сторон осматривали и ощупывали каждый кирпич, чтобы на нём не было никаких выщерблин, а затем, окунув в раствор, притирали его к толстой кладке.
За ними наблюдали три контролёра во главе с обер-мастером. У них в руках чернели стальные ножи — щупы — толщиной в миллиметр.
Контролёры и отец беспрестанно ругались с каменщиками.
— И как кладёшь, бессовестный! — говорил отец и тыкал нож в шов между кирпичами. — Сколько раз говорил, чтоб зазор был в миллиметр, а ты?!
— Миллиметр и есть! — Каменщик своим щупом проверял зазор.
— Да где же есть, когда тут хоть в карете проезжай!
— Ох, и дотошный ты, Иван Васильевич! Так нехорошо, этак нехорошо… Я уж на совесть кладу, а ты измучил прямо!
— Ты мучеником не прикидывайся, а клади, как велят. Чтоб ни одна капля чугуна не просочилась! Ведь полторы тысячи градусов здесь будет! Тебе-то что: выложил — и ушёл, а мне работать на печи. Ну, выдержит твоя кладка пять лет?
— Выдержит! — уверенно отвечал каменщик. Майка дёрнула отца за рукав.
— Пап, а я здесь! — задорно улыбнулась она. — Я тебе плюшек принесла, твоих любимых. Будешь есть?
— Ах ты, хозяйка, плюшек принесла? Зачем же ты лезла сюда? А вдруг бы с лестницы упала?
Отец присел на кирпичи, обнял Майку. Она прижалась к нему и зашептала:
— Пап, а что ты с каменщиками ругаешься? Они плохие, да?
— Нет, они здорово кладут, точно, — тихо сказал отец. — Это я их для видимости ругаю. Надо, чтоб в кладке совсем комар носа не подточил. Тебе же в наследство домну делаю… Эй, Полещук! — добродушно крикнул он каменщику. — Иди сюда, перекусим!
Полещук, долговязый человек средних лет, заросший щетиной, подошёл, вытирая о фартук руки. Как- то смешно вытянув губы, он укусил плюшку и задвигал челюстями.
— Дочка? — кивнул он на Майку.
— Дочка, — ответил отец. — Лучше не надо! Я за её спиной, как в санатории живу…
Майка посидела немного у отца, а затем, чтобы не мешать взрослым, опять на четвереньках выбралась из горна.
Майка подходила к своему дому и вдруг увидела на крыльце Витаху и Миколку. Они о чём-то спорили и подталкивали друг друга к дверям.
Заметив девочку, они расступились и молча пропустили ее в дом.
«К кому они пришли?» — заволновалась Майка.
Она быстро взбежала к себе на второй этаж, открыла комнату и кинулась к подоконнику. Он как раз находился над крыльцом.
— Ну, иди первый, — говорил Миколка.
— Нет, ты иди, — возражал Витаха. — У меня рубашка вот рваная…
— А может, совсем не пойдём? Вдруг на его мамашу нарвёмся?
— Идти надо. Только в какой он комнате живёт? И не у кого спросить!
— А ты чего же не спросил у этой девчонки? Она-то ведь твоя знакомая…
Витаха угрожающе посмотрел на Миколку:
— Не ехидничай…
Они вошли в дом. Через минуту Майка услыхала в коридоре их робкий шёпот и шаги. Она схватила полотенце, перекинула его через плечо и, выйдя в коридор, прошла на кухню умываться. Майка заметила, что Витаха сделал какое-то движение к ней — видимо, хотел что-то сказать, но не сказал.
Девочка быстренько смочила водой руки и лицо и, вытираясь, вышла в коридор. Но и на этот раз ребята ничего не сказали.
«Вот трусы! — подумала Майка, входя в комнату. — И чего стесняются заговорить? Хоть бы поздоровались!»
Она подошла к зеркалу, заплела распустившиеся косички и связала их венком, потом, расправив на груди немного помятое голубенькое платьице, вышла в коридор. Терпение у неё лопнуло.
— Ребята, — сказала она, — чего вы здесь стоите? Вы к кому пришли?
— Нам Андрея надо, — сказал Витаха, глядя куда-то в потолок.
— Андрюшу? Его нет дома. Я сама его целый день ищу. А что?
— У нас дело до него есть, — замялся Витаха. — Разговор маленький. Они тут с Афоней наш авторитет подрывают среди населения.
Майка почти насильно затащила ребят к себе в комнату и усадила их на стулья.
И тут она узнала следующее: Афоня и Андрюша за пилку и колку дров самым постыдным образом взяли десятку с жены одного инвалида и сказали, что они самые хорошие Витахины приятели.
Рассказывая об этом происшествии, Витаха вскочил со стула и взволнованно заходил по комнате, шлёпая босыми ногами. Миколка с сосредоточенным лицом, как взрослый, стучал пальцем по столу.
— Твои товарищи нас опозорили, — сказал Витаха Майке.
— Вы всегда нам мешаете, — поддакивал Миколка. — Тогда доски стащили и не хотели отдавать, а сейчас десятку содрали в целях личного обогащения.
— Кто это «вы»? — нахмурилась Майка.
— Ну «кто, кто»… — сбавил тон Миколка. — Афонька и твой курортник!
— А почему он мой курортник?
— Потому что ты его сестра!
Майка засмеялась:
— Нашёл мне брата! Его фамилия Марецкий, а моя Можжухина.
— Он сын начальника строительства? — удивился Витаха. — Ты серьёзно?
— Честное пионерское, не вру! — Майка хотела дать это слово под салютом, но задержала руку: она была без галстука.
— Вот никогда не думал, что он такой! — сказал Витаха. — Да имей я отца-начальника, я б своими руками не только спортплощадку, а целый стадион построил! Как чего бы не хватало, я бы к отцу…
— Семён Петрович всё равно бы тебе не дал, — сказала Майка. — Он насчёт материалов строгий.
— Дал бы, если каждый день к нему приставать. Убедил бы его. Ты думаешь, я для себя стараюсь? Вот для таких, как Андрюшка! Вместо того чтобы болтаться где-то с Афоней — куда лучше, пришёл к себе на площадку и гоняй в футбол хоть до потери сознания. И все ребята тут вместе, и жить веселей будет.
— А вы поговорите об этом с Афоней, — сказала Майка.
— Не хочу. Афоня сам должен понять. Он парень башковитый. А сам не захочет к нам прийти — тем хуже для него. У него и у меня отцы погибли за завод, а что он делает для завода?..
— Ничего, — ответила Майка.
— И ты ничего не делаешь, — строго сказал Миколка.
— Да, это верно, — не спорила Майка.
— Ну, а какие выводы напрашиваются? — спросил Миколка.
— Это моё дело.
— А ты скажи!
— Да ладно к ней приставать! — одёрнул Витаха своего приятеля. — Не хочет говорить — и не надо. А мы Андрюшку за такие дела можем к пионерской ответственности привлечь.
— Правильно! — сказал Миколка. — Напишем в Москву — и дело с концом. Дескать, вы нам не того человека прислали, отзовите обратно и всыпьте ему! И всыпят!
