Эмили нечто большее, чем товар, пользующийся спросом? Нет. А он должен был видеть в них художественный замысел, душу, которую она в них вкладывала.
И этот договор с «Чуинг-Зет Мануфакчурерс»; он осознал, что подписал его без согласия жены. Какая безнравственность! Он втянул ее в дела фирмы, которую она, возможно, не желает видеть в качестве производителей ее керамики… Неизвестно, какие у них наборы. Они могут оказаться ниже всяких стандартов. Однако теперь уже поздно: дорога в ад вымощена благими намерениями. Он мог связаться с нелегальным производителем перемещающего наркотика. Это объясняло бы название Чуинг-Зет…, похожее на Кэн-Ди. Однако тот факт, что они не скрывали названия своего продукта, позволял думать, что они не делали ничего незаконного.
Внезапно, в каком-то мощном озарении, он все понял: кто-то открыл перемещающее средство, которое устраивало Отдел наркотиков ООН. Они дали согласие на его выход на рынок. И, таким образом, впервые перемещающее средство станет доступно на тщательно охраняемой Земле, а не только в далеких колониях, где не было полиции.
А это означало, что наборы Чуинг-Зет — в отличие от Подружки Пэт — начнут продавать на Земле, вместе с наркотиком. И по мере того, как погода будет ухудшаться, а родная планета — становиться непригодной для жизни, наборы будут продаваться все лучше. Рынок, контролируемый Лео Булеро, до смешного мал по сравнению с тем, которым в будущем завладеет фирма из Бостона. Значит, он все-таки подписал хороший контракт. И ничего удивительного, что «Чуинг-Зет Мануфакчурерс» так хорошо ему заплатила. Это была крупная фирма, и планы у нее грандиозные. Судя по всему, у них имелись и неограниченные финансовые ресурсы. Где они их взяли? Не на Земле — это он тоже интуитивно понял. Наверняка не без помощи Палмера Элдрича, который вернулся в Солнечную систему, заключив экономическое соглашение с проксами. Это они поставляют Чуинг-Зет. Таким образом, ради того, чтобы уничтожить Лео Булеро, ООН позволила инопланетной расе действовать в Солнечной системе.
Это решение было ошибочным, возможно, даже роковым. Следующее, что он почувствовал, было легкое похлопывание по щеке. Над ним склонился доктор Денкмаль.
— Ну как? Много мыслей, касающихся глубоких проблем?
— Д-да, — сказал Хнатт и с трудом сел. Он уже не был привязан.
— Значит, нам нечего опасаться. — Денкмаль широко улыбнулся, топорща седые усы, словно антенны. — Теперь поговорим с фрау Хнатт.
Ассистентка уже отстегивала ремни. Эмили неуверенно села и зевнула. Доктор Денкмаль явно забеспокоился.
— Как вы себя чувствуете, фрау? — спросил он.
— Прекрасно, — пробормотала Эмили. — У меня появилась масса идей насчет вазочек. Одна за другой. — Она бросила смущенный взгляд на доктора, а потом на мужа. — Это что-нибудь означает?
— Вот бумага. — Доктор Денкмаль протянул блокнот. — Карандаш. Зафиксируйте ваши идеи, фрау.
Дрожащей рукой Эмили сделала наброски вазочек. Похоже ей трудно держать карандаш, заметил про себя Хнатт. Однако это, наверное, пройдет.
— Прекрасно, — сказал доктор Денкмаль, когда она закончила, и показал набросок Ричарду. — Высокоорганизованная активность мозговой коры. Великолепно, не правда ли?
Нарисованные вазочки были наверняка хороши, возможно, даже великолепны. Но Хнатт чувствовал: что-то не так. Что-то не так с этими набросками. Однако лишь когда они вышли из клиники и в ожидании экспресса стояли под термозащитным козырьком, он понял, в чем дело.
Идеи были хороши — но Эмили их уже использовала.
Много лет назад, когда она придумала свои первые вазочки на профессиональном уровне, она показывала ему наброски, а потом сами вазочки — еще до того, как они поженились. Неужели она этого не помнила? Очевидно, нет.
Он думал о том, почему она этого не помнит и что это означает. Эта мысль беспокоила его все больше.
Собственно, беспокойство его росло по мере прохождения им первого сеанса Э-Терапии. Сначала он беспокоился за человечество и всю Солнечную систему, а теперь за свою жену. Может, это лишь симптом того, что Денкмаль называет «высокоорганизованной активностью мозговой коры», подумал он. Стимулирование метаболизма мозга.
А может быть, и нет?…
Прибыв на Луну, Лео Булеро предъявил свое удостоверение журналиста бюллетеня «Наборов П. П.» и оказался среди репортеров, ехавших в вездеходе по пыльной поверхности Луны к владениям Палмера Элдрича.
— Ваши документы! — рявкнул вооруженный охранник, не носивший, однако, мундира ООН, когда Лео собирался выйти на площадку перед зданием.
Лео застрял в проходе. За его спиной нетерпеливо толкались настоящие репортеры, требуя, чтобы он дал им пройти.
— Мистер Булеро, — спокойно сказал охранник, возвращая ему удостоверение, — мистер Элдрич ждет вас. Прошу следовать за мной.
Его тут же сменил другой охранник, который начал проверять документы журналистов.
Обеспокоенный, Булеро двинулся следом за первым охранником по герметичному и приятно подогретому коридору в сторону владений Палмера Элдрича.
Внезапно перед ним вырос очередной охранник в форме и, подняв руку, направил на Лео что-то маленькое и блестящее.
— Эй, — слабо запротестовал Лео, остановившись как вкопанный. Он повернулся, опустил голову и сделал несколько неуверенных шагов в обратном направлении.
Луч какого-то неизвестного излучения ударил ему в спину;
Лео рухнул как подкошенный.
Придя в себя, он обнаружил — полный абсурд! — что его привязали к стулу, стоящему в пустой комнате. В голове у него шумело. Тупо оглядевшись вокруг, он увидел только маленький столик, на котором стояло какое-то электронное устройство.
— Выпустите меня отсюда, — сказал Лео.
— Здравствуйте, мистер Булеро, — отозвалось устройство. — Я — Палмер Элдрич. Насколько я понял, вы хотели меня видеть.
— Это жестоко, — сказал Булеро. — Меня оглушили и связали.
— Курите, пожалуйста.
Электронное устройство протянуло ему зажим, в котором торчала длинная зеленая сигара. На конце сигары вспыхнул огонек, и щупальце вытянулось в его сторону.
— Я вез с Проксимы десять ящиков таких сигар, но после катастрофы уцелел только один. Это не табак; это значительно лучше табака. Ну, в чем дело, Лео? Чего ты хочешь?
— Ты здесь, в этой коробочке, Элдрич? — спросил Булеро. — Или ты где-то в другом месте и она только передает твои слова?
— Угощайся, — сказал голос из стоявшего на столике металлического ящичка, все еще протягивавшего зажим с зажженной сигарой. Потом щупальце втянулось, сигара погасла и бесследно исчезла внутри. — Может, ты хочешь посмотреть слайды о моем пребывании в системе Проксимы?
— Ты, наверное, шутишь.
— Нет, — ответил Палмер Элдрич. — Ты бы получил некоторое представление о том, на что я там наткнулся. Это очень хорошие трехмерные снимки.
— Нет, спасибо.
— Мы нашли стрелочку, вшитую в твой язык, — сказал Элдрич, — и удалили ее. Однако подозреваем, что у тебя есть еще кое-что.
— Вы прилагаете слишком много усилий, — сказал Лео. — Больше, чем я заслуживаю.
— За эти четыре года на Проксиме я многому научился. Шесть лет полета, четыре там. Проксы собираются напасть на Землю.
— Издеваешься, — сказал Лео.
— Я понимаю твою реакцию, — сказал Элдрич. — ООН, а в особенности Хейберн-Гилберт тоже
