– Я… – начал Херб Ашер.
– Тебе нечего сказать мне, – оборвал его Эммануил. – Я читаю в сердце твоём, не в твоих словах. Я знал тебя тогда и знаю тебя сейчас. Херберт, Херберт, воззвал я к тебе. Я вернул тебя к жизни ради тебя и ради неё; раз это было во благо ей, это было во благо и мне. Помогая ей, ты помогал и мне. А когда ты пренебрегал ею, ты пренебрегал и мной. Так речёт твой Бог.
Чтобы успокоить Херба Ашера, Элиас обнял его за плечи.
– Херб Ашер, – продолжил мальчик, – я всегда говорю тебе правду. В Боге нет лжи и обмана. Я хочу, чтобы ты жил. Я уже вернул тебя к жизни однажды, когда ты лежал в психологической смерти. Бог не желает смерти ни одной живой твари, для Бога нет радости в небытии. Знаешь ли ты, Херб Ашер, что такое Бог? Бог есть Тот, иже причиняет бытие. Говоря иначе, если ты займёшься поисками сущности, подлежащей всему, ты неизбежно найдёшь Бога. Ты можешь прийти к Богу от феноменального мира или ты можешь прийти к феноменальному миру от Творца. Одно предопределяет другое. Творец не был бы Творцом, не будь вселенной, а вселенная прекратит существование, если Творец не будет её поддерживать. Творец не предшествует вселенной во времени, он вообще вне времени. Бог творит вселенную беспрестанно, он с ней, а не над ней или за. Для тебя это непостижимо, ибо ты сотворен и существуешь во времени. Но в конечном итоге ты вернёшься к своему Творцу и тогда не будешь больше существовать во времени. Ты дыхание своего Творца, и по мере того как он вдыхает и выдыхает, ты живёшь. Запомни это, в этом всё, что тебе нужно знать о твоём Боге. Сперва Бог выдыхает творение, а затем на какой-то точке начинается обратный процесс – вдох. Этот цикл беспрестанен. Ты покидаешь меня, ты вдали от меня, ты становишься на обратный путь, ты воссоединяешься со мной. Ты и всё во вселенной. Это процесс, событие. Это действование, моё действование. Это ритм моего бытия, и он поддерживает вас всех.
Поразительно, думал Херб Ашер. И это говорит десятилетний мальчик. Это говорит её сын.
– Эммануил, – сказала девочка Зина, – ты зануда.
– Поиграем, значит? Это будет лучше? – улыбнулся мальчик. – Грядут события, которые я должен определить. Я должен раздуть огонь опаляющий, огонь сжигающий. В Писании сказано:
«Ибо Он – как огонь расплавляющий и как щёлок очищающий».
В Писании сказано также:
«И кто выдержит день пришествия Его, и кто устоит, когда Он явится?»
– И я говорю, однако, что будет больше, чем это. Я говорю:
«Ибо вот, придет день, пылающий как печь; тогда все надменные и поступающие нечестиво будут как солома и попалит их грядущий день, говорит Господь Саваоф, так что не оставит у них ни корня, ни ветвей».
– Ну и что ты скажешь на это, Херб Ашер? – Эммануил смотрел на него в упор, ожидая ответа.
Зина сказала:
– «А для вас, благоговеющие пред именем Моим, взойдёт Солнце правды и исцеление в лучах Его».
– Это верно, – сказал Эммануил.
И тут негромким голосом заговорил Элиас:
– «И вы выйдете и взыграете, как тельцы упитанные».
– Да, – кивнул Эммануил.
– Я боюсь, – сказал Херб Ашер, глядя мальчику в глаза. – Я действительно боюсь.
Он был рад обнимавшей его руке, утешительной руке Элиаса.
– Он не будет делать всех этих жутких вещей, – заметила, скромно потупившись, Зина. – Это только чтобы людей попугать.
– Зина! – сказал Элиас.
– Это правда, правда, – рассмеялась она. – Спроси у него самого.
– «Не искушайте Господа, Бога вашего», – сказал Эммануил.
– А я не боюсь, – спокойно заметила Зина.
– «Ты поразишь их жезлом железным; Сокрушишь их, как сосуды скудельные».
– Нет, – качнула головой Зина и повернулась к Хербу Ашеру: – Не бойся, это у него такая манера выражаться. А если ты испугался, пошли со мной, и я с тобой побеседую.
– Это верно, – сказал Эммануил. – Если тебя схватят и бросят в темницу, она пойдёт туда вместе с тобой. Она никогда тебя не покинет. – И тут на его лице появилось несчастное выражение, он снова стал десятилетним мальчиком. – Вот только…
– В чём дело? – спросил Элиас.
– Сейчас я этого не скажу, – с очевидным трудом выговорил Эммануил; безмерно поражённый, Херб Ашер увидел в глазах мальчика слёзы. – А может, я и никогда этого не скажу. Она знает, о чём я.
– Да, – улыбнулась Зина.
Хербу Ашеру показалось, что в её улыбке светится озорство, и это привело его в недоумение. Он не понимал того невидимого, что происходило между сыном Райбис и этой девочкой. Это его беспокоило и усугубляло его страх, его чувство неловкости.
В этот день они ужинали вместе.
– Где ты живёшь? – спросил Херб Ашер девочку. – У тебя есть семья? Родители?
– Официально, – сказала Зина, – я препоручена заботам государственной школы, той, куда мы ходим. Но
