– Я принесу тебе молоко, – сказал Ашер. Ну что же это я веду себя как последняя сволочь? – думал он, направляясь на кухню. Мне бы только послушать «Вторую», и всё пришло бы в норму. Это единственная симфония, где используется много ротанговых инструментов. Руте, такая штука, похожая на маленькую метёлку, ею играют на басовом барабане. Жаль, что Малер не дожил до педали «вах-вах», иначе он точно использовал бы её в каком-нибудь из больших опусов.
Вернувшись в гостиную, он подал жене стакан молока.
– А чем ты тут всё это время занимался? – спросила она. – Так ведь ничего и не прибрано.
– Говорил по телефону с Нью-Йорком, – сказал Херб Ашер.
– Ну да, конечно же. Линда Фокс.
– Да. Она заказывала компоненты для аудиосистемы.
– Ну и когда ты снова к ней полетишь?
– Там нужен мой глаз. Я хочу проверить систему, когда всё будет смонтировано.
– Похоже, ты в полном восторге, – сказала Райбис.
– А что? Прекрасная сделка.
– Нет, я говорю про эту Линду. Ты от неё в полном восторге. А знаешь, Херб, – добавила она после небольшой паузы, – разведусь я с тобой.
– Ты это что, серьёзно?
– Более чем.
– Из-за Линды Фокс?
– Из-за того, что мне обрыдло жить в таком свинарнике. Мне обрыдло мыть посуду за тобой и твоими дружками. И мне вконец обрыдло иметь дело с Элиасом; он всегда вламывается без предупреждения, будто нет телефона и нельзя позвонить. Он ведёт себя так, словно это его квартира. Половина денег, которые мы тратим на еду, уходит на него и его нужды. Он ведёт себя как неотвязный побирушка, да он и выглядит как побирушка. А тут ещё все эти религиозные бредни. Все эти пророчества, что «Близится Судный День». Я долго всё это терпела и больше уже не могу.
Райбис замолкла, схватилась рукой за живот и болезненно сморщилась.
– Язва? – сочувственно поинтересовался Ашер.
– Да, язва. Которая меня мучает, а тебе – наплевать…
– Я иду в магазин. – Ашер встал и направился к двери. – До свидания.
– До свидания, Херб Ашер, до свидания, – сказала Райбис. – Я останусь здесь и буду мучиться, а ты там будешь любезничать со смазливыми клиентками и балдеть от HI-FI систем ценой в миллион долларов.
Ашер закрыл за собой дверь и через считанные секунды взмыл в небо на своей машине.
Поближе к вечеру, когда магазин опустел, Ашер прошёл в прослушивательную комнату, где прилежно трудился его партнёр.
– Элиас, – сказал он, – очень похоже, что мы с Райбис скоро разбежимся.
– Ну и что ты тогда будешь делать? – вскинул глаза Элиас. – Ты привык иметь её под боком, заботиться о ней, потакать её капризам. Для тебя это не просто привычка, а важнейшая часть твоей жизни.
– Она психически нездорова, – сказал Херб Ашер.
– Ты знал это ещё до того, как женился на ней.
– Она не может ни на чём сосредоточиться. У неё, выражаясь языком психологов, рассеянное внимание, это все тесты показывают. Именно поэтому она такая неряха. Она не способна думать, не способна действовать, не способна сосредоточиться.
Такая себе фея тщетных стараний, добавил он про себя.
– Тебе просто нужен сын, – сказал Элиас. – Я видел, как смотрел ты тогда на Манни, на младшего брата этой девушки. Так почему бы тебе… Впрочем, это не моё дело.
– Если бы я спутался с другой женщиной, – сказал Херб, – то я знаю, с кем именно. Но она не обращает на меня внимания.
– Эта певица?
– Да.
– А ты попробуй, – посоветовал Элиас.
– Я ей не пара.
– Никто не знает, кто ему пара, а кто – не пара. Это решает Господь Бог.
– Её имя будет греметь по всей Галактике.
– Но сейчас-то никто её не знает, – рассудительно заметил Элиас. – Если ты хочешь ею заняться, делай это сейчас, не откладывая.
– Великая Фокс, – сказал Херб Ашер. – Это так я о ней думаю.
В его голове всплыла фраза: «Вы с Фокс и Фокс с вами!»
Слова Линды Фокс. Она их не пела, а говорила. Ашер не понимал, откуда у него убеждение, что она такое скажет. Снова эти смутные воспоминания, смешанные с… он не знал, с чем именно. Линда Фокс, ставшая более напористой, более профессиональной и динамичной. И одновременно – далёкой. Казалось,
