гостиной Кална становилось зыбким и расплывчатым.
— Миссис Донтси, — начал Пауэрскорт, — вот и снова я, и опять собираюсь затронуть весьма щекотливую тему. Прошу простить, если окажусь не прав в своих предположениях.
— Вы снова привезли волшебные истории, лорд Пауэрскорт? Ваша чудесная сказка о Горном королевстве мне очень понравилась. Я, правда, сомневаюсь насчет концовки. Придумать развязку сказочной драмы не так-то просто, да?
— Действительно, не просто, — улыбнулся хозяйке Пауэрскорт. — Однако на сей раз сказок я не привез.
— Должно быть, приготовили какой-нибудь другой милый сюрприз? Слушаю вас, лорд Пауэрскорт.
Пауэрскорт набрал в грудь воздуха:
— Не знаю, известно ли вам, миссис Донтси, что в день банкета Куинз-Инн посещал какой-то незнакомец. Это выяснилось в результате допроса всех членов и служащих корпорации, а также приглашенных на банкет гостей.
Пауэрскорт вдруг вспомнил, что ни словом не обмолвился об этой гипотезе старшему инспектору Бичему, то есть нарушил свой долг. Но он был уверен, что, если бы полицейскому следователю стало известно о визите миссис Донтси к своему супругу за полтора часа до его смерти, ее немедленно арестовали бы.
— Нам почти ничего не удалось выяснить об этом человеке, миссис Донтси. Тем более что он был крайне молчалив: ограничился улыбкой, когда его встретили возле кабинета вашего мужа, и кивнул заметившему его у выхода с территории Куинза привратнику.
Пауэрскорт внимательно смотрел на нее. Она слушала совершенно спокойно. Впрочем, возможно, эта женщина — хорошая актриса.
— И вот недавно, миссис Донтси, мне пришла в голову странная мысль. А не объясняется ли молчаливость незнакомца тем, что он не мужчина, а женщина. Виола, которая притворилась Цезарио, но только не на представлении «Двенадцатой ночи» в Мидл-Темпл-холле, а в Куинзе в день банкета. Представьте себе, свидетели утверждают, что таинственным незнакомцем, который посетил кабинет вашего мужа, были вы.
Элизабет Донтси сидела, не шелохнувшись. На глазах ее выступили слезы, однако она с ними справилась.
— Да, — ровным голосом произнесла она. — Это была я.
Опять настала тишина.
— Миссис Донтси, — мягко и доверительно заговорил Пауэрскорт, — мне кажется, будет лучше, если вы мне сейчас все расскажете. Конечно же, это не вы отравили мистера Донтси… — Он тут же подумал, что вовсе в этом не уверен. — Признание в том, что вы в тот день побывали у мужа, сделает вашу позицию на официальном дознании довольно шаткой, однако не столь уязвимой, как сейчас. Видите ли, у полицейских своеобразный склад ума. Тот факт, что вы до сих пор скрывали эту информацию, безусловно, заставит их задуматься о вашей роли в этой трагедии. Вас даже могут заподозрить в убийстве. Поводом для обвинения нередко становились и гораздо менее веские основания.
Элизабет Донтси встала и отошла к окну. Даже в такой тягостный момент спина ее оставалась прямой, как у гвардейца на параде. Дождь все еще шумел, заливая стекла и ручьями стекая на гравий дорожки. Было видно, как пара оленей пронеслась вдали.
— Как жаль, что я лишена дара придумывать волшебные истории, лорд Пауэрскорт. Наверное, это облегчает жизнь.
— Прошу вас, не волнуйтесь, миссис Донтси. Я никуда не тороплюсь.
Она вернулась к камину, села и долго смотрела в огонь.
— Дети… — проговорила она наконец. — Это все из-за детей, вернее, из-за того, что Алекс хотел наследника, а я была не способна его подарить. Он, конечно, никогда бы не женился на мне, если бы знал, что я бесплодна…
Слезинка медленно скатилась по ее щеке. Пауэрскорт протянул ей свой носовой платок.
— Отчего это у мужчин всегда есть чистый носовой платок? Никак не могу понять, почему они у них никогда не пачкаются? — нашла силы улыбнуться сквозь слезы Элизабет Донтси. — Из прошлой нашей беседы, лорд Пауэрскорт, — продолжила она, — вы уже знаете, что мы с Алексом страстно мечтали о детях. Мы, то есть я… Как только я не пыталась забеременеть! Тщетно. И тогда Алекс решил… решил найти кого- то.
Самое удивительное, размышлял Пауэрскорт, что этот кто-то сумел остаться вне поля зрения многочисленных родственников Люси. Он ждал продолжения.
— Месяца два назад… — На некоторое время Элизабет Донтси вновь замерла, глядя в пылающий камин. — Может быть, напрасно я ни с кем не поделилась. Месяца два назад Алекс нашел подходящий вариант. Молодую женщину отменного здоровья, замужем за человеком значительно старше себя. Детей у нее пока не было, зато был брат, который играл в крикет за команду Мидлсекса. Полагаю, это стало для Алекса решающим аргументом в ее пользу.
Пауэрскорт впервые услышал в ее словах о муже саркастические нотки. С каждым последующим визитом в Калн Элизабет Донтси представала перед детективом чуть иной, совсем как расписные русские куклы «матрешки», вставленные одна в другую.
— Мы обсуждали это с мужем, лорд Пауэрскорт. Алекс сообщил мне о том, что собирается предпринять. Без подробностей, но не утаив главного. Однако накануне дня его смерти мы страшно поссорились.
Пауэрскорт с ужасом представил себе, какой вывод сделала бы из этих слов полиция.
— Ссор, даже мелких, у нас почти не бывало, но в тот день между нами произошло долгое, мучительное выяснение отношений. Понимаете ли, лорд Пауэрскорт, Алекс договорился с этой дамой провести вместе уик-энд. Насколько мне известно, впервые. Они собирались под видом семейной пары уединиться в каком-то загородном отеле на Темзе, хозяин которого был хорошим знакомым Алекса и не стал бы задавать лишних вопросов. Муж дамы в те выходные должен был уехать на медицинскую конференцию.
— Он врач?
— Да, он профессор, известный специалист в области каких-то там медицинских наук. Поэтому и вспыхнула ссора. Не из-за доктора, разумеется. Из-за Алекса и этой особы. Я знала, что он собирается делать. Я даже одобряла его план. Но когда этот план вот-вот должен был реализоваться, я не выдержала. Я плакала, кричала Алексу, что он предатель, что он губит наш брак и безжалостно разбивает мне сердце. Хуже всего было то, что он практически не отвечал мне. Человек, который прославился своим красноречием, едва проронил несколько слов. Когда скандал все же закончился, Алекс ушел спать на другую половину дома, а утром уехал очень рано. Так что, не приди я на следующий день к нему в лондонский кабинет, я больше не увидела бы мужа живым. Я должна была поехать, должна была сказать ему, — проговорила она срывающимся голосом, — что по-прежнему люблю его! И пусть он едет на этот уик-энд, пусть позабудет все брошенные мной накануне злые, оскорбительные упреки. Я терзалась, что так обидела его, что Алекс на меня сердится.
Она посмотрела на Пауэрскорта так, как будто он мог что-то изменить.
— Но зачем было таиться, переодеваться? Что мешало вам прийти к нему открыто? — тихо спросил он.
— Наверно, это глупо, — горько усмехнулась она, — но я боялась, что коллегам Алекса может быть известно о той, другой женщине. Возможно, кто-то из них видел его с ней, а сплетни там разносятся мгновенно. А может, всем уже известно и про поездку на уик-энд. Джентльмены ведь любят похвастаться своим успехом у милых дам… Меня все это очень смущало. Ну, я подобрала себе кое-что из одежды Алекса и отправилась туда. Как я боялась, что кто-нибудь со мной заговорит! Вернулась я без сил, буквально полумертвая.
«Кто же она, измученная жертва или все-таки убийца?» — размышлял Пауэрскорт, глядя на нее.
— Миссис Донтси, вы никого не встретили, входя в офис мужа? — спросил он. — Был там хоть кто- нибудь?
