— Но ведь джактальская делегация наверняка знает, что ты — технический советник Секретариата по иностранным делам первой степени, и они догадываются, что ты здесь, чтобы наблюдать за ними.
— Будем надеяться, что моя должность им ничего не скажет.
— У тебя взволнованный голос, милый.
— Я вовсе не волнуюсь.
— Тогда почему грызешь ногти?
— Да не грызу я ногти! — возмутился Том. — И вообще я никогда не грызу ногти. Просто показалось, что у меня что-то застряло между зубами, вот и все. Не понимаю, почему ты вечно говоришь, что я грызу ногти. А-а-а… добрый вечер, спандул, — как ни в чем не бывало продолжал Том. — Моя визитная карточка. Я — Томас Уитворт Пэрент, а это — моя супруга, Люси Торсдаттер Пэрент. Опасайся ззатца.
— Добро пожжаловать, сэр, — отозвался спандул на чистейшем английском. Золотистый свет, льющийся из-под сводов парадной арки, помог супругам как следует разглядеть встречающего: фута три ростом, чернокожий, тощий, как зубочистка, с частыми острющими зубами. Сверкнув зелеными глазами, он уставился на Люси. — Добро пожжаловать тожже, леди. Вхходите, пожжалуйста. Зздессь вам не гроззит ззатц.
Он взял у Пэрентов верхнюю одежду, и они вошли в длинный зал с высокими поголками, где уже было полным-полно людей и инопланетян всех мастей. Мужчины большей частью были одеты либо в деловые костюмы, либо в смокинги, женщины нарядились в длинные — до пола — вечерние платья. Днем раньше, поинтересовавшись у мужа, как ей одеться, Люси полдня провела в магазине теперь на ней красовалось темно-синее платье, присборенное на талии. Платье сидело на ней превосходно. И потом, у него был довольно глубокий вырез, а на шее у Люси сверкало и переливалось короткое сапфировое ожерелье — наследство от прабабушки. Волосы Люси забрала в высокую прическу.
— Ха! — воскликнула Люси, оценив наряды других дам.
— Что-что? — поинтересовался Том.
— Нет, ничего, это я так, — отговорилась Люси. — А что такое «ззатц»?
— Это означает «самая горькая судьба», — тихо ответил Том. — О, добрый вечер, мсье Пуртуа, — перешел он на французский. — По-моему, вы не знакомы с моей супругой?
Том представил Люси высокому поджарому господину с печальным лицом, у которого под фраком через всю грудь от плеча к поясу тянулась широкая алая лента. Господин учтиво поклонился Люси.
— Elle est charmante![2] — сказал он.
— О, благодарю вас, господин посол! — воскликнула Люси. — Как я вижу…
— Прошу простить нас, — извинился Том перед мсье Пуртуа и сжал руку жены. — Нам пора.
— Конечно, — отозвался мсье Пуртуа с непогрешимой тактичностью — только едва заметно приподнял брови. Том увел Люси.
— Послушай, я же только хотела сказать… — возмущенно прошептала Люси на ухо Тому.
— О, Брахт Куль Джок!!! Позвольте представить вам мою супругу Люси Торсдаттер Пэрент.
— Хороший, хороший, польщен определенно я! — прогремел громадный инопланетянин, чем-то напоминавший гиппопотама. Из одежды на нем была только вязаная шапочка. — Мой на взгляд молодая ничего дамочка, старик, а?
Локоть размером с доброго моржа въехал Тому под ребра.
— Как вижу я, пошел наверх ты? А? А? Дел иностранных Секретариата первый технический степени советник, слыхал я? Думаю вот, развлечения какие и какую пишу джакталы сегодня выставят эти, а? Этих кто знает инопланетянских типов, хей-хо!
Том от души расхохотался. Они с Люси пошли дальше, и Том почти на каждом шагу представлял Люси то человека, то инопланетянина из дипломатических кругов. Наконец они добрались до чаши с пуншем, где им вручили по большому, похожему на флейту бокалу, до краев наполненному пуншем. Чуть погодя они сумели отыскать небольшой уединенный альков.
— Давно мечтала где-нибудь присесть, — облегченно вздохнула Люси, когда они уселись. — Но вот что непонятно — как это они решились устроить банкет на такую ораву людей и инопланетян? Ведь вкусы-то у всех разные?
— Ну, — сказал Том, — у них тут есть несколько блюд, пригодных дня тех, кто ест только привычную пищу. Кроме того, им пришлось постараться, чтобы никого не оскорбить. — Том отпил большой глоток пунша. — Но ты очень удавишься, когда поймешь, насколько мало различаются вкусы у присутствующих здесь гостей. Во всех случаях в пищу употребляется мясо животных и растения. Большинство инопланетянских блюд непригодно для нас, а некоторые способны… ну, не то чтобы отравить, но вызвать массивное отторжение тканей. Хотя с галактической точки зрения это практически одно и то же.
— И все же, — возразила Люси, скорчив рожицу, — некоторые блюда на вкус небось…
— Некоторые — конечно, — согласился Том. — Но большинство инопланетянских блюд довольно вкусны и могут потребляться людьми даже не без некоторой пользы. Я и сам удивлен — сколько я всего перепробовал за последнюю неделю.
— Ой, — вскрикнула Люси.
— Что случилось?
— Как думаешь, что в этом пунше? — Люси подозрительно уставилась на свой бокал.
— Фруктовый сок и алкоголь. Фрукты, естественно, земные. Ну а теперь давай посмотрим программу приема. Сначала нам предлагают развлечения.
— Ой, Том, погоди-ка, — пробормотала Люси, изо всех сил к чему-то прислушиваясь. — Послушай, как печально.
— Что? — спросил Том, но тут же понял. Чей-то голос совсем рядом, за небольшой аркой, выводил душераздирающую мелодию.
Том напрягся.
— Подожди минутку, — сказал он. — Я схожу посмотрю.
Он встал и повернул за альков, в арку. Перед ним открылась пустая темная комната, в дальнем конце которой из-под двери пробивался свет. Том прошел через комнату и заглянул в освещенное помещение. В этот миг на него сзади налетела Люси.
— Я же сказал, чтобы ты меня подождала! — сердито прошипел Том.
— Ты не так сказал: ты сказал «подожди минутку». Как бы то ни было, шепнула в ответ Люси, — тут ничего нет, кроме кучи желе на блюде.
И она указала на составленную из трех огромных капель студенистую массу, в которой перемешивались бледно-голубой, бледно-зеленый и бледно-желтый цвета. Желе лежало на серебряном блюде, блюдо стояло на белоснежной скатерти, а скатертью был застлан столик на колесах. Кроме столика, другой мебели в комнате не было.
Какое-то время Пэренты молча смотрели на желе. Но Том быстро нашелся.
— Позвольте представить вам мою супругу — Люси Торсдаттер Пэрент. А я Том Уитворт Пэрент, технический советник Секретариата по иностранным делам нашей планеты.
— Ужасно рад познакомиться с вами, — признался кусок желе. — А я — Котинк, бульбур.
— Это вы бульбурскую песню пели? — поинтересовалась Люси.
— Увы, — вздохнул Котинк, — песня эта джактальская. Сочинил я ее сам, но пел, конечно, по- джактальски, правда, с сильным бульбурским выговором.
— Вы так прекрасно пели! — воскликнула Люси. — А как бы она звучала, спой вы ее по-бульбурски?
— Увы, — снова горько вздохнул Котинк. — Нет бульбурского, чтобы спеть эту песню. Есть только джактальский.
Люси вопросительно уставилась на Тома.
— Это такой оборот речи, — поспешно объяснил Том. — Джакталы покорили несколько народов с разных планет. Поэтому и языки, и многие другие вещи у этих народов носят джактальские названия.
— Истинно так, — подтвердил бульбур, издав хрипловатый вздох.
— Мне известно о спандулах, глоках и наффингах, — сказал Том, глядя на Котинка. — Но о вас, бульбурах, мы ничего не знаем, так же как и о других порабощенных джакталами народах.
Бульбур порозовел.
