краской-аэрозолью. Вытащив баллончик, он нажал на распылитель и струей краски изобразил на асфальте обычный молдогский знак Демона — стилизованное изображение черной скалы, пещеры и двух горных потоков, то есть, то самое место, где, предположительно, был разбужен спящий Демон.
После чего Калли помчался к такси.
Он рванул на себя дверцу, прыгнул на сиденье. Молдожка скорчилась возле Вила, на дальнем краю сиденья. Сначала Калли не обратил на это внимания. Он схватил рычаг управления, привел такси в движение. Развернув машину, он направил ее вдоль парковой дороги, по которой они прибыли.
Калли полностью сосредоточился на управлении, стараясь вести такси с максимально возможной скоростью, но не вызывая подозрений, поэтому он вздрогнул от неожиданности, когда Вил тихо сказал ему по-английски:
— Кажется, мы действительно влипли, Калли. Смотри сюда.
Калли на секунду скосил глаза в сторону Вила. Молдожка, свернувшись в клубок, прижалась к Вилу. Необязательно было разбираться в молдогской медицине, чтобы заметить, что поза ее явно неестественная и неподвижность юного создан я — тоже, как и ее молчание.
— Что с ней? — спросил Калли, стараясь не выдать тревогу и вновь глядя перед собой на дорогу. — Что с ней, как ты думаешь?
— Понятия не имею, как это получилось. Она просто смотрела, как ты брызгаешь краску на дорогу. Но на этот раз совершенно ясно: мы как-то нарушили местное рабу, и весьма серьезно. Она испугана до смерти.
— Нормально, — завил Калли уверенным тоном. — Шума она пока не поднимает, и то хорошо. В порту мы ее где-нибудь уложим в сторонке, там ее вскоре найдут. Главное — смыться с планеты, вернуться на корабль, а там пусть поднимает тревогу.
— Ладно, — тихо согласился Вил. — Поплюй через левое плечо.
Они мчались сквозь темные улицы, где мерцало пламя факелов, к огням космопорта, которые подобно ранней заре манили к далекому горизонту. Когда такси остановилось у стоянки, рядом никого не было видно. Подчиняясь внутреннему порыву, Калли быстро развернул машину и повел ее по взлетному полю прямо к их челноку.
Молдожка продолжал лежать неподвижно и молча. Глаза ее смотрели прямо на Калли — во всяком случае, каждый раз, оборачиваясь, он встречал их стеклянно-блестящий взгляд. Но по выражению лица инопланетянки невозможно было прочесть, что происходит у нее внутри и почему она никак не выходит из непонятно чем вызванного столбняка.
Такси остановилось у люка. Перегнувшись через спутников, Калли открыл дверцу с их стороны.
— Вынеси ее наружу, Вил. Я следом. Мы ее оставим здесь. Если нам повезет, она придет в себя не раньше, чем ее найдут.
Вил вытащил молдожку, опустил ее на шершавое твердое покрытие поля.
Она уже немного пришла в себя, но, когда наружу выбрался Калли, отшатнулась.
— Нет причин бояться, — сказал ей Калли по-молдогски как можно более ласково. — Мы сами не желали причинить вред тебе. Мы сами сейчас улетим.
Развернувшись в сторону челнока, он увидел, что как раз в этот момент люк распахнулся и наружу ступил Доук.
Увидев Доука, молдожка начала истошно кричать.
Времени терять было нельзя.
— Быстро! — крикнул Калли, подхватывая молдожку. — В челнок, с ней, Доук, поднимай челнок!
Девочка оказалась легкой, словно вместо косточек у нее были сухие прутики. Схватив ее в охапку, Калли двумя широкими шагами достиг люка, запрыгнул внутрь и опустил пленницу в пассажирское кресло. Люк за его спиной со звоном захлопнулся. Но юная молдожка продолжала вопить, и это производило жуткое впечатление здесь, в замкнутом пространстве кабины.
Калли заложило уши. Он плюхнулся в кресло рядом, взял тоненькие, хрупкие ладошки перепуганной инопланетянки в свои большие сильные руки, стараясь ее успокоить.
— Вылетай, Доук! — скомандовал он через плечо, не глядя.
Секунду спустя челнок подпрыгнул. Калли и молдожку прижило к креслам.
Крик ее вдруг прекратился. Несколько секунд она лежала тихо, потом медленно опустила на пол ноги, села прямо, освободила руки.
Глаза ее странно засветились. Потом она повернулась, подчеркнуто внимательно посмотрела в затылок Вилу и Доуку, которые занимали сейчас два из трех пилотских кресел. Потом снова посмотрела в глаза Калли.
— Вы сами — трое, — сдавленным голосом сказала она. — Трое — с самого начала. Ты сам вошел в ворота и даже королевский, — тут снова последовало незнакомое слово, — не остановил тебя, ты оставил знак Демона, и вернулся.
— Ты не должна тревожиться, — мягко сказал Калли. — Мы сами всего лишь мягколицые, и это просто шутка в праздник Все почтенности. Мы тебя самое передадим твоим соплеменникам, они сами позаботятся о том, чтобы ты сама в целости и сохранности вернулась к семье и сестрам.
Она отвернулась, он видел только ее узкую спину и нечеловечески узкие плечи, какие бывают только у молдогов. В кабине челнока стоял полумрак.
— Нет, — тем же сдавленным голосом произнесла она. — Демон принимает любой облик, какой пожелает, — даже если это мягколицые, которые делают вид, что они сами — всего лишь мягколицые. Ты сам — Демон Тьмы, и я потеряла почтенность.
Калли пытался что-нибудь сказать по-молдогски, чтобы успокоить ее, но в голову ничего не приходило.
Он посмотрел на Вила и Доука, потом на приборы пульта. Все в порядке.
Челнок не спеша уходил от планеты. Уже сейчас им ничего не угрожало, а полчаса спустя они будут в полной безопасности. Молдожка вдруг не то всхлипнула, не то закашлялась, и прижалась к Калли.
Он не повернул головы, но был рад, что она, наконец, нашла в себе силы нарушить заговор неприкасаемости. Наверное, ей удалось пробить их ледяную стену шока, теперь ей будет лучше. Он отправит ее к пленным молдогам, среди своих она придет в себя намного быстрее. Она ведь еще такая юная, должна быстро адаптироваться.
Челнок вышел на траекторию к луне. Тридцать пять минут спустя он обогнул спутник планеты и приблизился к бору захваченного курьера. В борту открылся люк, и челнок скользнул в отверстие. Люк затворился.
— Мы сами прибыли на место, — сообщил Калли, повернувшись к молдожке.
Она ничего не ответила, поворачиваясь, он плечом задел ее, и молдожка вдруг, подавшись вперед, упала прямо поперек его колен. Только тогда Калли увидел круглую, напоминающую грушу, рукоятку маленького меча. Лезвие глубоко вошло в грудь молдожки. Она была мертва. Калли сидел и смотрел на мертвую девочку, не в силах поверить собственным глазам. Из столбняка его вывел голос Вила. Он поднял голову, увидел, что Вил обернулся и тоже смотрит на тело инопланетянки.
— Я все равно отнесу ее к молдогам, — услышал Калли собственный голос как бы со стороны.
Тело молдожки было такое легкое, почти невесомое. Он вышел в воздушный шлюз челнока, потом — в коридор, по которому добрался до кают, где под охраной двух пограничников содержались пленные молдоги.
Калли приказал охранникам открыть замок. Дверь распахнулась. Калли, за которым следовали Вил и Доук, с маленьким тельцем на руках, вошел в каюту молдогских офицеров.
Пленные сидели, лежали или стояли — все в разных позах — в большой общей каюте, служившей гостиной. Увидев Калли, все вскочили.
— Что вы сами принесли нам самим? — кратко спросил старший офицер.
Но смотрел он не на Калли, а на мертвую девочку.
— Расскажи им, Вил, — попросил Калли.
Вил, насколько это было возможно кратко и в самых обтекаемых выражениях, рассказал молдогам о событиях последних нескольких часов.
— А теперь, — продолжил Калли, когда Вил закончил рассказывать и наступила тишина, — я сам
