намерен поместить тело в грузовой отсек номер один вместе с почтенными телами братьев вас самих. Я сам желал, что бы вы сами знали о поступке этой девочки во имя почтенности и чтобы тело ее было возвращено в Хедер Таи, когда вы будете отпущены на свободу.
— Мы сами благодарим за то, что ты сам все это рассказал, — ответил старший офицер. — Но теперь я сам должен потребовать, чтобы ты сам не помещал этого тела с почтенными телами наши братьев меня- который-был. Это тело надлежит поместить в другой отсек. Мы сами позаботимся о его возвращении в семью.
Калли уставился на молдога.
— Как это понимать? — спросил он у Вила по-английски.
— Она потеряла почтенность, вот и все, — ответил Вил. — Почему — не могу понять.
— Сейчас выясню, — мрачно пробормотал Калли и перешел на молдогский.
— Позвольте узнать, почему тот, кто храбро сам себя лишил жизни, не достоин делить один отсек с первыми братьями вас самих? Они сами храбро дрались и погибли. Не менее храбро поступила эта юная сестра, покончившая с собой во имя почтенности.
— Да, поступок в самом деле отважный, — согласился офицер. — Но больше нечего сказать в пользу сестры. Она помогла тебе самому, когда ты сам изображал Демона Тьмы. Не важно, верила она или нет, что ты сам в действительности не Демон. Потому она сама потеряла почтенность.
— Но ведь это не ее самой была вина! — не сдержался Калли. — Я сам уверяю вас самих, что она все равно не в силах была помешать нам самим.
— Это правда, конечно, — ответил молдог. — Но не понимаю, почему ты сам столько говоришь о потере Почтенности этой юной сестрой. Это трагедия, но это случилось. И повторяю: ее самое не должно помещать в холодильный отсек вместе с нашими почтенными мертвыми братьями. Она сама права на это не имеет.
С этими словами молдог отвернулся от Калли — правда, не полностью, чтобы его жест не сочли откровенными оскорблением. Но смысл его был достаточно ясным: разговор окончен, дело решено, и молдог более не намерен его обсуждать.
Калли повернулся и одним шагом достиг двери, вышел в коридор, за ним последовал Вил.
— Запирай дверь! — хрипло приказал Калли охраннику.
Он зашагал вдоль коридора, в кормовой отсек, где размещались два холодильных грузовых отсека.
Сначала он взялся за ручку двери в камеру, где лежали мертвые офицеры молдоги. Но когда рука его коснулась металла, он вдруг заколебался.
Несколько мгновений он стоял в нерешительности, потом вздохнул и отпустил ручку. Вместо того, чтобы открыть первую камеру, он открыл вторую и вошел.
Ледяной, стерильный воздух камеры… От него перехватило дыхание. Калли осторожно положил мертвую девочку на полку — в стене было несколько таких полок. Он расправил ее платье, сложил руки вдоль туловища, поднял капюшон и отпустил его так, чтобы лицо было закрыто. Потом он отступил на шаг, еще на секунду задержался, бросив на нее прощальный взгляд, повернулся на каблуках и вышел.
Со звоном захлопнулась тяжелая металлическая дверь холодильного отсека номер два. Звон был холодный, безжалостный.
Только сейчас Калли заметил Вила. Больше в коридоре у холодильных камер никого не было. Они смотрели друг на друга. Потом седоволосый старик улыбнулся печально:
— Пойдем, Калли, — тихо сказал он, — пойдем, выпьем по чашечке кофе или чего покрепче. У каждой разумной расы есть свои жестокие законы, причем, жестокими они могут казаться не им самим, а нам, иноразумным. Хотя лот этого не легче, по-моему.
Глава 13
— Значит, ты настаиваешь? — спросил Пит Хайд. — Мы могли бы сэкономить полдня на обратном пути без этого дополнительного смешения в точку связи. Неужели так важно узнать, были ли для нас сообщения? Всего через три дня мы были бы дома.
— Нет, — твердо возразил Калли. — Сначала сместимся в точку связи.
Потеря времени сейчас роли не играет. Мы покинули Пограничье шесть недель назад. Что сейчас там делается? У нас хватает людей еле-еле на пять захваченных молдогских кораблей. И вслепую влететь в опасную переделку нам сейчас никак нельзя. Этот небольшой крюк — всего полдня — может спасти нам жизнь.
Калли не стал говорить, что он практически не сомневается: в точке связи их ждет информация. Такие вещи трудно объяснить человеку вроде Пита.
Но дело в том, что, покидая Калестин, они возбудили определенные социальные процессы, которые должны были уже принести результаты. К тому же, людей для шести кораблей, которыми Калли теперь командовал, в самом деле едва хватало.
«Беи» и захваченный корабль без помех покинули Коронный мир — слишком много кораблей входило и выходило из смещения в этом районе, поэтому затеряться в пространстве среди множества энергетических вспышек не представляло особого труда. Затем они отправились в рейд по обитаемым планетным системам молдогов, используя карты находившиеся на борту захваченного корабля. В ходе рейда они завладели еще пятью молдогскими кораблями, которые, ничего не подозревая, вступили в контакт с ними. Два корабля были разоружены и отпущены на свободу вместе с пленными молдогами и телами погибших.
В пяти световых годах от Калестина находилась точка связи определенное место в пространстве, достаточно близкое к Калестину, чтобы в него можно было выслать автоматический зонд-курьер, используя только одно смещение. Калли должен был появиться в этой точке, чтобы получить сообщения, которые должен был посылать для них Онвиток или кто-нибудь другой.
Два дня спустя корабли Калли вынырнули в обычное пространство в сотне миль от условленной точки.
Тотчас же в рубке «Беи» зазвенел сигнал тревоги, из-за которого невозможно было услышать попискивание зондов — если таковые действительно подавали сигналы. Калли пулей помчался в рубку.
— Корабль! — крикнул Пит, когда Калли ворвался в рубку. — Но это наш корабль, Калли, не молдогский.
Он не успел продолжить, потому что ожил динамик пространственного коммуникатора типа «корабль — корабль», вмонтированный над пультом:
— «Беи»? Вызываю «Беи»! Говорит калестинский корабль «Вандерлюст».
Повторяю, говорит калестинский корабль «Вандерлюст». Калли, ты здесь? Это Онвиток Мурфа. Повторяю, вызывает Онвиток Мурфа…
Калли в два прыжка достиг панели коммуникатора, вдавил до упора кнопку передатчика.
— Онвиток!.. — Калли, почти никогда не поддававшийся слепой злости обнаружил вдруг, что это чувство вот-вот возьмет над ним верх. — Я же тебя просил… ладно, неважно. Переходи к нам. СЕЙЧАС ЖЕ!!!
Пять минут спустя юный франт появился в рубке «Беи». Калли был мрачнее грозовой тучи. Онвиток открыл было рот, чтобы сказать что-то, но первым заговорил Калли:
— Я же тебя просил: ни при каких обстоятельствах Калестина не покидать! Те, кто стоял за спиной Мачина и его парней, ухватятся за первую же возможность взять власть над Ассамблеей, вернуть ее в свои руки! Ты это понимаешь?
Онвиток смотрел на грозного Калли скорее с удивлением.
— Клянусь небом, Калли, ты стал просто телепатом! — воскликнул он. Откуда ты узнал? Кто-то сотнями нанимает ребят-ножевиков! Я как раз об этом хотел с тобой поговорить, и не только об этом, поэтому и явился сюда.
— Ничего удивительного, — выкрикнул Калли, но потом взял себя в руки и заговорил спокойнее. —
