направить меня к тому, чтобы и я наконец смог понять, что точно так же, как могут существовать физические законы нашей вселенной, точно так же они могут и не существовать… и что они подчиняются нам, а не мы им!
Он снова остановился. Где же Джимус?
– Его звали Джатед, и его боевым кличем было: «преходящее и вечное – едины». Вначале эти слова для меня логически ничего не означали – только словесное противоречие. А потом я осознал истинность этой фразы. Я наконец совершил прорыв к этой истине – и Созидательная Вселенная открылась передо мной, подобно цветку под утренним солнцем. Потому что если Преходящее и Вечное могли быть чем-то одним, то и все остальное тоже. И только наша собственная точка зрения научилась охватывать возможности того, что она хотела, используя знания, уже накопленные людьми, чтобы превратить ее в реальность; и это знание уже имелось и ожидало нас в Абсолютной Энциклопедии!
– Джимус и его люди будут здесь всего через несколько минут с оборудованием, которое нам понадобится для этого путешествия, – произнес Хэл. Он не осмеливался отводить глаза от глаз Тама и видел в них, как старик пытается собраться с силами, пробудить в себе былой боевой дух для еще одного усилия. Но он ощущал, как утекает время, подобно воде в ручейке, около кресла Тама.
– Аманда, Рух, – позвал он, по-прежнему пристально глядя на Тама. – Разве нет никакого способа вызвать этот коридор, где мы находились?
Выясните, когда они прибудут сюда. Скажите им, что мы нуждаемся в этом оборудовании – и сейчас же!
Он снова сосредоточился на Таме.
– У нас все это время были средства попасть туда, – продолжал он, обращаясь к неподвижному лицу, за которым продолжалась яростная борьба, чтобы пробудить умирающий дух. – Они содержались в технологии фазовых перемещений. Той же самой, которая дала нам фазовые скачки и фазовые щиты. Но, возможно, даже это не является необходимым. Возможно, для мозга это только предлог, чтобы войти в Созидательную Вселенную. Я не могу судить об этом. Но теперь у нас нет времени, чтобы экспериментировать; и я использовал этот способ, когда пошел туда в первый раз. Так что…
Он говорил без паузы, отчаянно, как будто его слова были спасательным канатом, по которому Там взбирался в безопасное место. Он испытывал страх, что если он прекратит говорить, даже на секунду, Там выпустит этот канат, упадет, и они потеряют его.
– Видишь ли, – сказал он, – ты пройдешь через фазовый экран и в результате распространишься в бесконечность…
Наконец позади него послышался громкий стук открывшейся двери, и вскоре в его поле зрения появился обливающийся потом Джимус, который с помощью еще одного человека с трудом тащил один из фазовых экранов. Это сооружение, конечно же, сделали невесомым, но им все же приходилось бороться с его массой и неудобством, которое им доставлял предмет такого размера и формы.
– Есть шанс… – с трудом переводя дыхание произнес Джимус, когда они вдвоем остановились позади кресла Тама. – Возможен шанс, что ты можешь уйти – и вернуться через тот же самый экран – так что, чтобы сберечь время, мы принесли – только его. Хочешь попробовать это сделать? Если да, то где – где нам его поставить?
– Да! – отрезал Хэл. – Поставьте это прямо здесь, перед креслом Тама!
Он снова повернулся к Таму и прочел в его глазах согласие.
– Теперь мы пойдем, – мягко обратился он к Таму. – Мы пойдем вместе. Я знаю, что ты не можешь встать и войти в эту дверь, как сделал я. Но когда я возвратился во времена первой Гильдии Придела, я послал туда только мое сознание. Доверься мне. Ты можешь послать свое сознание через этот экран, как я это сделал тогда.
Он поднял голову и увидел, что Джимус с помощником как раз установили экран меньше чем в метре от ног Тама; а затем подсоединили ее к какому-то тяжелому кабелю, который исчезал среди иллюзорных деревьев справа.
Хэл охватил рукой широкую, хотя и костистую, холодную руку Тама.
– Иди со мной. Смотри на этот экран, как на дверь, что открывает тебе путь туда, куда ты только хочешь. Мысленно встань и пройди через нее в это место, и я пойду рядом с тобой, поддерживая тебя, как поддерживаю сейчас.
Он умолк. Вместо ровной серебристой пластины, как это было раньше в коридоре, теперь его взгляду открывался зеленый склон, поднимавшийся вверх, к гребню холма, всего в нескольких метрах за ним, а дальше было только синее безоблачное небо. Это было небо одного из Молодых Миров, в котором Хэл никогда не бывал; но видел его изображения. Это было весеннее небо северного полушария маленькой планеты Сент-Мари, мира, где умерли Джеймтон и Кейси.
Хэл поднялся, позволив руке Тама выскользнуть из его собственной. Но – если только это не было его воображением – казалось, что он все еще чувствует ее, хотя Там не пошевелился и никто видимый не стоял рядом с Хэлом.
Однако его не оставляло ощущение, что Там все еще находился около него и их руки соединены.
– Ну вот, мы идем, – сказал он и шагнул вперед.
Сразу Хэл оказался на склоне холма. Он перестал чувствовать руку Тама и, повернувшись в сторону, увидел его, стоящего рядом с ним.
Но этому Таму было не больше тридцати и одет он был в зеленую полевую форму, а также плащ корреспондента. Там шагнул вперед и замер, глядя на вершину холма.
В выражении его лица странно смешивались сумрачность и надежда. Сначала он выпустил руку Хэла. А теперь пошел прочь от него. Хэл стоял на прежнем месте и наблюдал за ним.
И вскоре, немного справа от них, над кромкой холма появился человек. Это был Кейси – такой, каким Хэл последний раз видел его рядом на коне; его сердечная улыбка была обращена к Таму. На Кейси была темно-синяя полевая форма наемной армии экзотов. В тот же самый момент другой человек, одетый в черную форму квакерского офицера прошлого столетия, пересек гребень холма слева от них. Он был худощав и высок, но заметно ниже Кейси, и также слегка улыбался, глядя на Тама.
