На темной пустой стоянке не было ни Кейта, ни его фургона и вообще ни единой живой души.
— Поехали отсюда! — предложил Джо. — Подозрительное местечко, прямо мурашки по коже.
— Не говори глупостей, — сказал Фрэнк. — Может, Кейт опаздывает.
Где-то в темноте опрокинулся мусорный бак. Грохоча, он катился, пока не врезался в проволочную решетку стоянки.
— И все-таки — где Кейт? — недоумевал Джо. — Если бы мы знали, в какой гостинице он остановился, можно было бы ему позвонить.
Чик! Этот звук не спутаешь ни с каким другим: именно так выскакивает лезвие выкидного ножа. Прежде чем Фрэнк успел включить зажигание, машина дрогнула. Кто-то вспрыгнул на капот.
Джо достал из-под сиденья фонарь. Яркий луч высветил за ветровым стеклом смеющееся лицо молодого высокого парня с патлами каштановых волос. На нем была грязная майка, зато лезвие ножа у него в руке сверкало как новенькое.
— Мне нужна ваша тачка! — заорал он.
— Мы не привезли с собой разрешения! — гаркнул в ответ Фрэнк.
Вдруг около машины возникло уже семь парней. Один из них просунул голову в открытое окошко к Фрэнку, который сидел за рулем.
— Замри, или я тебя пришью.
Фрэнк не двигался, чувствуя на своем лице дыхание бандита. Патлатый спрыгнул с капота. Джо молниеносно нажал на рычажок противоугонной системы под приборной доской. Фрэнк облегченно вздохнул. Теперь оставалось только ждать. Патлатый облокотился рукой на капот. Этого было достаточно для того, чтобы включилась сигнализация. Сирена под капотом сердито взревела, замигали передние фонари, включился гудок.
Вакханалия шума и света привела банду в оцепенение. Фрэнк включил зажигание, и машина рванула со стоянки, оставляя за собой густые клубы дыма.
— Кажется, выскочили, — с облегчением вздохнул Джо.
В поисках таксофона они ехали по хорошо освещенным людным улицам, держась подальше от пустых стоянок.
— Позвони тете Гертруде. Может, она дала неверный адрес? — сказал Джо.
— Ты же знаешь, тетя Гертруда никогда ничего не путает, — возразил Фрэнк.
— Значит, ты сам ошибся.
— Может, и так. В ресторане стоял такой шум и гам, что немудрено.
Нужную им стоянку они нашли на пересечении Двенадцатой авеню и Тридцатой улицы. Там парковались трейлеры, фургоны и автобусы, слишком громоздкие для подземных гаражей манхэттенских отелей.
Стоянка ярко освещалась, и найти фургон Кейта было несложно. Дверь оказалась не заперта. Братья вошли и подивились: внутри все было вверх дном. Мебель перевернута и изрезана, ящики опрокинуты, одежда из шкафов вывалена на пол. Распотрошили даже кухонный шкафчик.
Посреди всего этого кошмара стоял Кейт, держа в руках осколки одного из своих гоночных призов. Он взглянул на братьев, надеясь прочесть на их лицах ответ. Но увидел лишь вопрос.
— Что произошло?
— Я пришел из гостиницы, чтобы взять на ночь книгу, — ответил Кейт. — А тут — дверь распахнута, внутри полный разгром.
Братья были уверены, что здесь что-то искали, перелопатив каждый дюйм фургона.
— У вас что-нибудь пропало? — спросил Джо.
Кейт ответил в своей обычной манере:
— А разве что-нибудь осталось? Я вожу с собой все, что мне дорого: книги, письма, призы, дневники. Возможно, потому, что я рос сиротой. Сначала они украли мой велосипед, а теперь разрушили мою жизнь. И я не знаю, почему. Видно, кому-то сильно не по душе «Вело-Эйд». Кому-то не нравится, что мы собираем деньги на еду и одежду для бездомных…
Тетя Гертруда была права: Кейт в отчаянии готов был все бросить. Братья Харди дали ему выговориться: они знали, что Кейту это сейчас необходимо.
— У сирот только одно преимущество, — горько посетовал Кейт. — Можно не бояться, что кто-то стащит их семейный альбом.
Тем не менее Джо попробовал повторить вопрос.
— У вас пропало что-нибудь особенное?
— Вы будете смеяться, — ответил Кейт, разгребая ногой кучу на полу. — Медали и призы, стерео система, телевизор, запасные колеса от велосипеда все это осталось. А знаете, что они забрали? Газетную статью, наклеенную на дверце платяного шкафа. Мне ее прислали из Боулдера.
— О чем она?
— Мой друг Дэвид живет в двух кварталах от меня, — объяснил Кейт. — Каждую неделю он посылает мне пустой конверт с забавной надписью на обороте: «Вот и все, что ты пропустил в Боулдере на этой неделе». Дэвид родом из Чикаго, и он не в восторге от гор, чистого воздуха и тихой жизни нашего городка.
— Ну и что?
— На этой неделе я получил от него конверт с обычной надписью на обороте. Но очень удивился, обнаружив внутри газетную вырезку. В ней говорилось о моей ближайшей соседке Марианне Борнквист.
— Марианна Борнквист? Имя довольно непривычное.
— Ничем не приметная, спокойная женщина, — продолжал Кейт. — Но в заметке говорилось, что несколько недель назад, за день до начала «Вело-Эйда», к ее дому подъехали две черные машины и ее забрали парни из ЦРУ. Она подозревается в военном шпионаже.
— «В военном шпионаже?.. — задумался Фрэнк. — Может быть, это как-то связано с пропажей „Серебряной звезды“?»
— Кому могла понадобиться такая совершенно незначительная заметка? — вопрошал Кейт, прерывая размышления Фрэнка. — Трудно поверить, что кто-то стащил ее на память. Навряд ли при Марианне существует клуб ее поклонников.
— Считайте, что он уже есть, — сказал Фрэнк. — И я — его президент.
Кейт обалдело смотрел то на одного брата, то на другого.
— По крайней мере, всплыло имя, а значит, и человек, которым мы можем заняться, — объяснил Джо.
— И поэтому, — сказал Фрэнк, — прямо с утра мы займемся мисс Борнквист, вашей соседкой и шпионкой!
ТАИНСТВЕННОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ КЕЙТА
Фрэнк и Джо отвезли Кейта назад, в отель «Плаза». Сами они остановились в гостинице с более умеренными ценами, подальше от центра города.
На следующий день Фрэнк и Джо проснулись спозаранку, едва забрезжил рассвет. События предыдущего вечера не давали им покоя. Быстро одевшись, братья Харди забежали в кафе, чтобы проглотить по булочке со стаканом апельсинового сока.
— Помнишь, отец говорил, что это дело более серьезное, чем просто кража велосипеда, — сказал Джо.
— Я с ним совершенно согласен, — ответил Фрэнк. — Погром фургона плохо укладывается в голове. Устраивать такое ради жалкой газетной вырезки!
— Думаю, что к нему пожаловали за другим, — высказал свое предположение Джо. — Заметка висела на самом виду, на дверце шкафа. Если они пришли только за ней, зачем было переворачивать все кругом?
