Джим все еще был на распутье. И все-таки он решил, что Энджи не будет его дожидаться и поест одна. Ничего страшного не случится. Ну а он перекусит тем, что останется, когда вернется в Маленконтри.
И Джим взял курс на вершины деревьев, скрывающих расчищенную от леса поляну, на которой стоял домик Каролинуса.
Поляна была достаточно велика, примерно с футбольное поле. Вокруг стеной стояли высокие дубы и тисы. Снег шапками лежал на деревьях и покрывал землю в радиусе десяти ярдов от домика, оставляя свободным правильный круг, в котором царило лето.
В круге стоял не тронутый снегом домик. Рядом зеленела трава, цвели цветы, а из небольшого бассейна бил фонтан и время от времени выскакивали, как дельфинята, не то золотые рыбки, не то миниатюрные золотистые русалки. Чтобы сказать наверняка, надо было иметь очень уж острое зрение.
Аккуратная, посыпанная гравием дорожка вела от фонтана к двери маленького неказистого домика с остроконечной крышей, которому, казалось, здесь было не место. С другой стороны, он не мог находиться ни в каком другом месте, а должен был стоять именно здесь, в окружении зеленой травы, по соседству с бассейном, из которого выскакивали золотистые создания.
Джим с грохотом приземлился в самом конце дорожки, но никто не вышел из домика на шум, чтобы встретить гостя. Джим обернулся человеком. Если раньше, когда только начинал заниматься магией, он не обращал внимания на экипировку при своих превращениях, то потом уже не забывал о ней, и сейчас был тепло одет. Сэр Эккерт подошел к двери домика и тихонько постучал.
Не дождавшись ответа, он осторожно толкнул дверь и вошел.
– А, это ты, Джим? – Каролинус поднял на него глаза. Он сидел в большом кресле с подушечкой для головы. На столе перед Каролинусом лежал какой-то открытый фолиант; на одном из коленей мага, как бабочка на ветке, сидела маленькая грациозная зеленая наяда. Каролинус посмотрел на нее. – Тебе лучше сейчас заняться своими делами, дорогая, – мягко сказал он. – Мы закончим нашу беседу попозже.
Наяда соскользнула с его колена и прошептала что-то невнятное.
– Конечно, – сказал Каролинус.
Она повернулась и направилась к двери. Джим посторонился, чтобы пропустить ее. Наяда шла, опустив глаза, и, только поравнявшись с Джимом, на мгновение подняла их и опять что-то прошептала.
– Отнюдь, – сказал Джим. Он не понял ее, как, возможно, немногим ранее и Каролинус, но решил, что найденное им слово вполне сойдет за ответ. Наяда вышла из комнаты, и дверь закрылась.
– Ну что ж, мой мальчик, – весело проговорил Каролинус, – рад видеть тебя, тем более в облике человека. Домик у меня маленький, ты же видишь.
Домик действительно был невелик. Мало того, он был до самой крыши забит книгами и всевозможными мыслимыми и немыслимыми предметами, часть которых, несомненно, имела отношение к оккультным наукам. Больше всего домик походил на склад. Но с тех пор как Каролинус научился находить среди царящего вокруг хаоса нужную ему вещь, он уже не вспоминал о порядке в своем жилище.
– Я давно собирался повидать тебя, еще когда вернулся от графа, – сказал Джим. – А сейчас оказался рядом и решил зайти. Я не помешал?
– Нисколько, нисколько, – сказал Каролинус. – Мы с Лаллиной можем поболтать в любое время. С тобой мы встречаемся гораздо реже.
Воспользуйся Джим последними словами Каролинуса, он мог бы ответить, что неоднократно пытался с ним встретиться, но не мог найти его. Но Джим промолчал.
– Ну да ладно. Сейчас-то ты здесь, – весело продолжил Каролинус. – Я вижу, ты в добром здравии и отличном расположении духа. Готов к следующему приключению?
Глава 3
– К следующему приключению! – воскликнул Джим, чувствуя, как у него похолодело внутри. – Конечно, нет. Я решил долго не пускаться в рискованные предприятия. Мы с Энджи хотим несколько лет пожить обычной жизнью. – Он подозрительно посмотрел на Каролинуса:
– Уж не припас ли ты для меня сюрприз в рукаве?
– Я? Что ты, Джеймс! – ответил Каролинус. – После недавнего дела у графа я и не собирался ничего поручать тебе, по крайней мере так скоро. У меня и в мыслях такого нет. Если ты и встрянешь во что- нибудь, то исключительно по своей воле.
– Прошу прощения, – сказал Джим. – Те двенадцать дней выбили меня из колеи. Ты не возражаешь, если я присяду?
– Присядешь? Ну разумеется! Если только найдешь стул. Где-то они у меня были. – Каролинус близоруко огляделся. – Да должны же они быть. Посмотри под теми книгами в углу.
– Еще раз прошу прощения, – сказал Джим, освободив стул и усевшись, – но Энджи считает, что я уделяю ей мало времени. Она, пожалуй, права.
– Безусловно, – согласился Каролинус. – Удобный стул?
– Как сказать... – начал Джим. – По правде говоря, нет.
– Ну так будет удобным! – вскричал Каролинус страшным голосом.
Джим сразу почувствовал разницу. Теперь это был, пожалуй, самый удобный стул, на котором Джиму доводилось сидеть, хотя ножки смотрели в разные стороны, спинка была отвесной и жесткой, а подлокотников и подушечки для головы не было и в помине.
– По правде говоря, Каролинус, я пришел сказать тебе, что был понапрасну подозрителен и несдержан в те двенадцать дней. Но я привык, что при необходимости ты всегда рядом, а случилось так, что ты не дал мне ни единой возможности посоветоваться с тобой.
– Боже мой! – воскликнул Каролинус.
– Ну да ладно, – продолжил Джим. – Теперь я понимаю, ты специально предоставил меня самому себе.
