Энджи и так намаялась со спектаклем, подумал Джим. Вложила в него всю душу.
Раздался громкий голос Энджи, словно она была рядом с Джимом:
— С милостивого разрешения его высочества принца, его светлости графа Сомерсетского и его преосвященства епископа Бата и Уэльса в этот последний день Рождества мы начинаем спектакль. Вы сначала услышите, а потом и увидите историю, случившуюся с Господом нашим Иисусом Христом. — Энджи замолчала. — Начинаем, — сказала она.
Наступила тишина.
Наконец вновь раздался голос Энджи:
— Во время пребывания в Вифлееме Иосифа и Пресвятой Девы Марии, матери Господа нашего Иисуса Христа, честолюбивый и кровожадный царь Ирод, услышав от волхвов о новорожденном царе, происхождение и место рождения которого были ему неизвестны, и опасаясь, чтобы он не отнял со временем у него престол, решил избить всех вифлеемских младенцев мужского пола до двухлетнего возраста, По трибуне прокатился гул негодования. Когда шум стих, Энджи продолжила:
— Слух об этом кровавом замысле заставил Иосифа и Марию бежать вместе с Богомладенцем Иисусом в Египет. Иосиф и Мария взяли с собой льва, вола, осла, лошадь и верблюда, чтобы те охраняли их. И шли они много дней, пока однажды не застала их в пути ночь. И тогда Иосиф развел огонь и построил хлев на три стойла. И нашли приют Мария с Иисусом в одном стойле, а в двух других — вол и осел. Сам Иосиф лег у входа в хлев, а рядом с ним нашли себе место лошадь, лев и верблюд. И заснули все спокойным сном. А когда встало солнце, то проснулись они и увидели чуть поодаль от хлева скалы, а меж ними деревья. И вот из-за деревьев показались драконы. Испугался Иосиф, а все твари разбежались, кто куда. И тогда из яслей раздался голос младенца Иисуса: «Не бойся, Иосиф, а лучше вспомни, что царь Давид сказал: „Хвалите Господа от земли, драконы и все бездны“. Драконы пришли за благословением моим. Пусть приблизятся, и я благословлю их».
Энджи остановилась. Не иначе как затем, чтобы произвести впечатление, решил Джим.
— Оставил Иосифа страх, — продолжила свой рассказ Энджи. — Отошел Иосиф в сторону, а драконы приблизились к Богомладенцу, и он благословил их. И ушли драконы, не причинив никому зла.
На трибуне раздался одобрительный гул.
— А сейчас вы своими глазами увидите всю историю от начала до конца, — заключила Энджи. Она обошла декорацию и вернулась к Джиму:— Ты готов? — Джим кивнул. — Ты не забыл свою роль?
— Не беспокойся, все будет в порядке, — ответил Джим, отрываясь от щели. — Мы же понимаем друг друга с первого взгляда.
— Тогда пошли. Обойдем хлев с разных сторон и встретимся посреди сцены. Я заговорю первая. Хорошо?
Джим снова кивнул.
Джим и Энджи направились в разные стороны, обогнули хлев и, встретившись посреди сцены, повернулись лицом к зрителям,
— Я — Мария, — сказала Энджи. — А это Иосиф. — Анджела показала рукой в сторону Джима. — А в яслях, в хлеву, младенец Христос. — Энджи показала рукой на хлев.
Джим прикрыл глаза — из яслей раздался младенческий крик.
С трибуны послышались возбужденные голоса. Были то возгласы удивления или восторга, Джим не понял. Сейчас было не до раздумий. Пришел черед говорить Иосифу.
— Мария, близится ночь, — сказал Джим, посмотрев из-под руки на темнеющее небо. — Мы зашли в дикое место. Здесь не найти ни крова, ни очага. И все же не ведай страха. Я построю укрытие, и ты с младенцем проведешь ночь под крышей. Я лягу у входа и буду охранять вас. Даст Бог, с нами не случится беды.
— Не сомневаюсь в этом, муж мой, — сказала Энджи. Она повернулась, вошла в хлев, подошла к яслям и стала что-то рассказывать сладко спящему Роберту.
Зрители следили за спектаклем с неослабевающим вниманием. Все взоры обратились на Энджи.
Что оставалось Джиму? К сожалению, одно — улечься у входа в хлев и охранять покой Марии и младенца Иисуса. Только сейчас Джим сообразил, что ему придется лечь прямо на снег. Что делать! Он опустился на мерзлую землю и, повернувшись спиной к зрителям, свернулся калачиком. В хлеву тепло, а тут лежи на снегу и мерзни, мысленно буркнул Джим. А что, собственно, он разлегся? Разве он сейчас нужен на сцене? Когда человек спит, он не разговаривает. А раз так, можно, оставив вместо себя муляж, на время исчезнуть. Неплохая мысль! Отправлюсь к драконам, решил Джим. Скоро их выход. Джим прикрыл глаза и представил себе, что на сцене у входа в хлев остался лежать Иосиф, а он сам стоит в лесу посреди драконов.
Джим умудрился вырасти, словно из-под земли, перед самым Секохом. От неожиданности дракон вздрогнул и угрожающе приподнял крылья.
— А, милорд, — пробасил он, облегченно вздохнув. — Не ожидал увидеть тебя.
— Тихо! — поспешно проговорил Джим. Он уже успел оглядеться. Драконы подошли почти к самой сцене. Чего доброго, их услышат зрители.
— Ведите себя тихо, — сказал Джим, обводя взглядом драконов. — Особенно те, кто предстанет перед маленьким принцем. Секох, ты уже отобрал пятерых?
— Да, милорд, — ответил Секох. — Со мной пойдут Горбаш, Тигитал, Норгонаш и Аргхнач.
— Сейчас и отправитесь, — сказал Джим. — Маленький принц благословит всех драконов — и тех, кто к нему подойдет, и тех, кто останется здесь, в лесу.
Вокруг поднялся радостный шум.
— Мне пора возвращаться, — сказал Джим. — Секох, когда я со сцены посмотрю в сторону леса и скажу, что вижу драконов, ты и те четверо, что будут с тобой, подойдете к хлеву, к тому стойлу, в котором стоит вол. Осла не надо пугать. Он поднимет крик на весь лес. Ближе чем на десять футов к хлеву не подходите. Никому и в голову не должно прийти, что маленькому принцу угрожает опасность.
— Я понял, милорд, — сказал Секох.
— Вот и прекрасно, — с удовлетворением сказал Джим. — Я возвращаюсь на сцену.
Не дойдя до хлева, Джим столкнулся с Арагхом.
— Арагх! — воскликнул Джим. — Рад тебя видеть.
— Радоваться нечему, — ответил Арагх. — Братья-близнецы набрались храбрости и вот-вот вызовут Мнрогара на бой. А за ними притащатся и остальные тролли. Рады-радешеньки поглазеть, как другие дерутся. Сами они никого не тронут. Ты бы так и передал двуногим, что на трибуне.
— Тролли не помешают спектаклю? — спросил Джим.
— Нет, — ответил Арагх и, оскалив зубы, беззвучно рассмеялся: — Хочешь верь, хочешь нет, но и троллям нравится представление. Они, правда, ничего толком не понимают, а уши все равно развесили. Ничего подобного в жизни не видели. Досмотрят до конца, если только братья-близнецы не войдут в раж. Но я думаю, им еще надо распалить себя.
— Спасибо за информацию, — сказал Джим. — А теперь мне пора на сцену. Мнрогар все еще на поляне?
— Там, — ответил Арагх. — Застыл на месте как изваяние. Мозолит глаза зрителям. Правда, теперь те не обращают на него внимания. Смотрят спектакль.
— Спасибо, — еще раз поблагодарил волка Джим. — Ты к себе?
— Останусь пока здесь. Мало ли что может случиться.
— Ладно. — И Джим направился к хлеву.
Подойдя к строению с тыльной стороны, Джим остановился и перевел дыхание. Пора снова укладываться на снег. Он сосредоточился и представил себе, что лежит у входа в хлев на месте больше не нужного муляжа.
Джим вовремя возвратился! Энджи ясно давала понять, что снова пришел черед говорить Иосифу.
Джим сладко потянулся, встал и повернулся лицом к зрителям:
— Мария, уже утро. Возрадуйся солнцу. Ночь не принесла нам беды. Разве неприветливы эти скалы? Посмотри…
Джим уже хотел было исторгнуть отчаянный крик и изречь дрожащим от страха голосом, что видит драконов, когда с трибуны раздался душераздирающий вопль:
