Арагх поднял голову и откинул ее назад, как королева Виктория в Англии девятнадцатого столетия, когда она произнесла свои знаменитые слова о том, что ее это «не забавляет».
— Говори, говори, — с отвращением произнес волк. — Насколько мне известно, люди больше всего на свете любят поговорить. Что ж, я уделю тебе еще немного времени.
— Спасибо, — сказал Джим. — Я тебя не задержу. — Он вновь повернулся к Каролинусу: — Я подумал, что могу убедить графа и тролля начать переговоры о том, в чьем владении находится замок и территория вокруг него. Обменявшись взглядами, они могут стать почти друзьями. Во всяком случае, настолько, чтобы граф устроил троллю выход наверх, в замок. А там тот может спрятаться, принюхаться к гостям и добраться до тролля, который, как он считает, находится среди нас. Если ему не удастся никого обнаружить, он поймет, что не прав, и успокоится.
Каролинус и Арагх заговорили одновременно.
— Чепуха! — начал Каролинус. — Граф никогда…
— Ты не знаешь троллей, — сказал Арагх.
Джим взглянул на волка, — челюсти Арагха открылись в безмолвном смехе.
— Думай, что хочешь, — упрямо проговорил Джим, — но, если мне удастся заставить их встретиться за одним столом… скажем, где-нибудь вне замка… Могу ли я рассчитывать на вас обоих, если мне удастся устроить их встречу?
— Какая тебе нужна помощь? — осведомился Арагх.
— Я не хочу, чтобы они вступили в поединок. Пусть говорят друг другу все, что взбредет в голову, но я не хочу, чтобы они сражались, потому что тогда не будет уже никакой возможности свести их вместе…
— Тогда, — вставил Арагх, — уцелеет только Мнрогар, но не будет графа.
— Точно, — подтвердил Джим, — Или граф.
Арагх недоверчиво хмыкнул.
— Во всяком случае, — упрямо продолжил Джим, — тролль может послушать тебя, Арагх. А ты, Каролинус, мог бы использовать магию, чтобы противники при встрече не задирали друг друга. Вот почему я считаю, что смогу заставить их вести переговоры где-нибудь в лесу. Главное, чтобы встреча состоялась не в замке, а там, где освящение не помешает действию магии.
— Что ж, — задумчиво промолвил Каролинус. — Конечно, я ни на минуту не верю, что ты можешь заставить их встретиться и начать… какое слово ты употребил?
— Вести переговоры. Это значит спокойно обсуждать различия в своих позициях и тем самым разрешать их, — если не дружески, то совместно. Я явлюсь в облике дракона, это поможет в какой-то мере сдерживать их. Думаю, даже Мнрогар вряд ли захочет сражаться с драконом.
— Только не он, — подтвердил Арагх. — Тролли не дураки. Они ненавидят драконов, потому что драконы слишком велики, чтобы тролли могли их убить. Я думаю, правда в том, что они боятся драконов. Это, конечно, не означает, что они откажутся от борьбы, если дракон затеет схватку и загонит их в угол.
— Переговоры…— повторил Каролинус, словно смакуя это слово во рту, чтобы понять, насколько оно съедобно.
— Да, — подтвердил Джим. — Мы часто прибегали к ним там, откуда я пришел.
Он мысленно сложил пальцы крестом, надеясь, что никто из собеседников не спросит, насколько часто там, откуда он пришел, переговоры приносили успех. К счастью, никто не попытался это выяснить.
— Хорошо, — сказал Каролинус, — если тебе удастся заставить их сесть за один стол. Ты полагаешь, это сработает. Тогда я могу встать рядом и использовать все знания мага ранга ААА+, чтобы силой волшебства помешать им причинить друг другу зло. Это явно отвечает закону магов использовать свою силу для обороны, а не для наступления.
— Думаю, я тоже в этом поучаствую, — пообещал Арагх, — Теперь я пойду?
— Да.
Каролинус поднял палец, и маленький эльф тотчас ухватился за него.
— Ты, однако, проворен, Звоночек! — одобрительно произнес Каролинус.
Эльф прозвенел.
— Но ты не ясновидящий. Только люди могут быть ясновидящими. Ни привидения, ни демоны, ни сверхъестественные существа не способны быть ясновидящими.
Эльф прозвенел еще раз.
— Извини, дорогой, но тебе следует знать свои возможности для твоего же блага.
Послышался раздраженный звон.
— Я же сказал! — нахмурился Каролинус. — Подозреваю, ты появился так скоро, потому что подслушивал.
Послышался продолжительный звон, на сей раз возмущенный.
— Ладно-ладно. Считай, что я этого не говорил. Мы очень обязаны тебе, и, зная твое благородное сердце, я полагаю, что ты забудешь опрометчивые слова, которые я произнес, и не будешь злиться.
Прозвучал более спокойный звон. Все вокруг изменилось.
Внезапно Джим обнаружил, что стоит в буфетной, рядом с Большим залом Маленконтри. Ни Арагха, ни Каролинуса рядом не было.
— Эльф явно подслушивал, — задумчиво произнес Джим. — Иначе откуда он узнал, что мы решили разойтись?
Некое подобие звона, слегка напоминающее хихиканье, прозвучало в его ушах.
— Эльф говорит, что ты прав, — проговорил за спиной Джима тоненький голосок Гоба Первого.
Джим обернулся и увидел гоблина в камине, в котором уже догорел огонь и оставались только тлеющие угли. Легкий дымок поднимался от углей, и Гоб Первый сидел на нем, скрестив ноги,
— Я рад, что ты вернулся, милорд. Он в отчаянии.
Произнося последние слова, гоблин глядел мимо Джима. Обернувшись, Джим увидел Секоха — тот сидел в нише в небольшом переходе, ведущем из комнаты для прислуги в зал. Секох действительно выглядел отчаявшимся. И крайне утомленным, даже уши повисли. Удрученный вид Секоха не поразил бы Джима так сильно, если бы сам он не побывал в теле дракона и не научился разбираться в оттенках настроения этих существ.
— Милорд…— растерянно произнес Секох и беспомощно умолк. Он лишь глядел на Джима.
— Что такое? — спросил Джим, ощутив угрызения совести и внезапную тревогу. — Извини, что я не сразу вернулся, Секох, я не знал, что это так необходимо. Я был очень занят в последние два дня.
Глядя на трагическое выражение морды Секоха, можно было предположить, что извинение Джима прозвучало очень слабо.
— Все в порядке, милорд, — произнес Секох. Но его голос не соответствовал виду и поведению. Судя по ним, дракон доживал последние минуты своей жизни.
— Так в чем же дело?
— Милорд, я принес послание от клиффсайдских драконов… то есть не совсем послание. Они хотят, чтобы я поговорил с тобой и объяснил ситуацию. Мы уже слышали об этом времени, я хочу сказать, о времени, которое сейчас… времени, которое вы, люди, называете рождественскими праздниками. Ты знаешь, что лет пятьсот назад мы не обращали внимания на такие вещи, потому что… ну, пятьсот лет назад все было не так. Тогда мы, болотные драконы, были такими же большими и сильными, как и клиффсайдские, что тебе, конечно, известно. Но мой пра-пра-пра-прадедушка говаривал: «Взгляните на Презренную Башню, она еще уничтожит нас», — Секох немного успокоился, и его речь стала менее загадочной. — Кажется, его слова запомнили, потому что, как ты знаешь… ну, наше сегодняшнее состояние… трудно объяснить это, милорд, но для нас это очень важно. Действительно очень важно. Как говаривала моя пра-пра- прабабушка…
Глаза Секоха вылезли из орбит, и он вновь понес околесицу. Джим заметил, что Секох все же боролся с естественным для всякого дракона желанием начать все с самого начала. Когда дракон хотел что-нибудь сказать, он обязательно приплетал столетия своей истории, спускаясь с этой вершины к нынешнему дню. Джима внезапно посетила весьма мудрая мысль: почему же сейчас перед ним выступает Секох, а не один из клиффсайдских драконов?
Секох был меньше всех доживших до сегодняшнего дня болотных драконов — результат воздействия
