Джек всегда был человеком прямым, и сердце у меня упало. Я отказывался верить, что папа умирает, не мог даже представить себе этого. Без него мир станет другим. И если письмо Джека пролежало в деревне неделю, я, возможно, уже опоздал. Шанкс начал разгружать продукты, а я бросился в дом, поднялся в спальню Ведьмака и дрожащей рукой протянул ему письмо. Он прочел его и испустил тяжкий вздох.
— Очень жаль слышать такие скверные новости, — сказал он. — Отправляйся домой немедленно. Сейчас мама нуждается в твоем присутствии.
— А как же вы? — спросил я.
— Не беспокойся, со мной все будет в порядке. Поспеши, пока день не угас. Ты должен спуститься с вересковых холмов до наступления сумерек.
Я пошел на кухню. Там о чем-то шептались Алиса и Мэг. При виде меня Мэг улыбнулась.
— Сегодня вечером я приготовлю для вас обоих особый ужин, — заявила она.
— Я не буду ужинать здесь, Мэг, — сказал я. — Мой отец болен, я должен идти домой и пробуду там несколько дней.
— Мне очень жаль, Билли. Вот-вот выпадет снег, так что оденься потеплее. Если пальцы отморозить, они могут отвалиться.
— Насколько плохи дела, Том? — с беспокойством спросила Алиса.
Я отдал ей письмо, она быстро прочла его.
— Ох, Том! Мне очень жаль. — Она обняла меня. — Может, все окажется не так уж скверно…
Однако, когда наши взгляды встретились, я прочел в ее глазах, что она просто старается успокоить меня. Мы оба опасались худшего.
Собираясь в путь, я оставил свой мешок в кабинете, но прихватил посох; в кармане кроме куска рыхлого желтого сыра лежали трутница и огарок свечи. Никогда не знаешь, понадобятся они или нет.
Попрощавшись с Ведьмаком, я в сопровождении Алисы направился к задней двери. К моему удивлению, вместо того, чтобы сказать мне «до свидания», она сняла с крючка плащ и надела его.
— Я провожу тебя до конца расселины. — Она грустно улыбнулась мне.
По дороге мы не разговаривали. Меня переполнял страх, Алиса тоже выглядела подавленной. Дойдя до конца расселины, я повернулся к Алисе, чтобы попрощаться, и, к своему удивлению, увидел в ее глазах слезы.
— Что случилось, Алиса?
— Когда ты вернешься, меня здесь уже не будет. Старик Грегори снова отсылает меня на ферму «У пустоши».
— Ох, мне очень жаль, Алиса! Он ничего мне об этом не говорил. Я думал, все улажено.
— Он сказал мне вчера вечером. Говорит, я слишком сблизилась с Мэг.
— Слишком сблизилась?
— Наверно, он видел, как мы болтаем. Кто знает, что в голове у старика Грегори? Я подумала, нужно рассказать тебе. Чтобы ты знал, где меня найти, когда вернешься.
— На обратном пути я заскочу к тебе, — пообещал я. — Еще до возвращения в дом Ведьмака.
— Спасибо, Том. — Алиса крепко сжала мою руку и тут же отпустила ее.
На этом мы расстались. Я пошел вниз по склону холма и оглянулся лишь раз. Она стояла на том же месте, провожая меня взглядом, и я помахал ей рукой. На прощание Алиса не пыталась утешить меня, даже не заикнулась о папе. Конечно, что она могла сказать? Мы оба понимали, что дело плохо. Меня пугало то, что меня может ждать дома.
Быстро темнело, к тому же с севера надвигались тяжелые облака. Когда я спустился с холма, стало совсем темно; я потерял направление и пропустил тропу, на которую хотел свернуть.
Ниже по склону росла небольшая рощица и возвышалась каменная стена сухой кладки, а за ней виднелся небольшой дом — скорее всего, еще одна ферма. Значит, рядом должна проходить дорога или, по крайней мере, тропа. Я забрался на стену, но заколебался, прежде чем спрыгнуть с другой стороны. Во- первых, до земли было больше шести футов, а во-вторых, я понял, что гляжу сверху на большое кладбище и дом — вовсе не ферма, а маленькая часовня.
Я спрыгнул вниз. В конце концов, может, немного и жутковато — оказаться среди могил, но я же ученик Ведьмака, и такие места не должны пугать меня даже в темноте. Я пошел между могилами дальше по склону холма, и вскоре на тропе к часовне под ногами захрустел гравий.
Тропа огибала часовню, а потом вилась среди могил и уходила дальше, к двум большим тисам, образующим арку над воротами. Я пошел по тропе, но внезапно заметил мерцание свечи в маленьком, с цветными стеклами окне часовни. Дверь была слегка приоткрыта, и, проходя мимо, я услышал донесшийся изнутри голос.
Голос, произнесший одно-единственное слово: «Том!»
Это был низкий мужской голос — голос человека, привыкшего, чтобы ему повиновались. Мне он показался незнакомым.
Это представлялось совершенно невероятным, но я чувствовал, что призыв обращен ко мне. Кто мог находиться в этой часовне и знать не только мое имя, но и то, что именно в этот момент я прохожу мимо? Посреди ночи в часовне вообще никого не может быть — люди тут появляются лишь во время короткой заупокойной службы.
Почти не отдавая себе отчета в том, что делаю, я поднялся по ступенькам, открыл дверь часовни и вошел внутрь. К моему удивлению, там никого не было, хотя вся обстановка показалась мне очень странной. Скамейки не стояли перед алтарем с проходом посередине, а были расставлены четырьмя длинными рядами вдоль одной стены, и у противоположной, справа от меня, располагалась единственная исповедальня, по бокам от которой, словно стражи, стояли две большие свечи.
Обычно в исповедальне бывают два входа, один для священника, другой для кающегося. По сути, исповедальня — две разделенные ширмой кабинки, чтобы священник сквозь специальную решетку был в состоянии все слышать, но лица кающегося видеть не мог. Здесь же было что-то странное — кто-то снял с петель двери в исповедальню, и передо мной зияли два черных провала.
Я таращился на эти пустые дверные проемы, чувствуя себя совершенно сбитым с толку, и тут из темного входа для священника вышел и направился ко мне кто-то, одетый, как ведьмак, в плащ с капюшоном.
Это был Морган, хотя окликнувший меня голос принадлежал не ему. Может, в часовне находился кто- то еще? По мере его приближения меня обдавало волнами сильного холода, но не того, который обычно свидетельствовал о близости кого-то принадлежащего тьме. Этот холод ощущался иначе. Он напоминал тот, который я почувствовал, столкнувшись в Пристауне со злым духом по имени Лихо.
— Вот мы и встретились снова, Том, — с насмешливой улыбкой сказал Морган. — Плохие новости о твоем отце огорчили. Однако он прожил славную жизнь. В конце концов ко всем нам приходит смерть.
Сердце трепыхнулось невпопад, дыхание у меня перехватило. Откуда он узнал о болезни папы?
— Однако смерть — еще не конец, Том. — Морган снова сделал шаг в мою сторону. — И какое-то время мы можем разговаривать с теми ушедшими, кого любим. Хотелось бы тебе поговорить с отцом? Я могу вызвать его хоть сейчас…
Я молчал. До меня только сейчас начал доходить смысл его слов, и я оцепенел.
— Ох, прости, Том! Конечно, ты же не знаешь. Твой отец умер на прошлой неделе.
Глава 11
Мамина комната
Морган снова улыбнулся. Сердце подскочило к горлу, я перестал соображать от ужаса. Мир завертелся вокруг. Не раздумывая, я повернулся, бросился к двери и побежал по тропе, хрустя гравием. Добравшись до ворот, я оглянулся. Морган стоял в дверном проеме. Я не мог разглядеть выражения его
