— А у тебя действительно ничего не было с этим… Праксителем?
— Конечно, ты же знаешь, что я люблю тебя!
— А! — ошеломленно воскликнул Александр. — Впервые слышу!
— Эти вещи не предназначены для восприятия на слух, милый, — она протянула ему руку и заплакала.
— Но почему ты плачешь? Не надо, прошу тебя, — смешался юноша. — Ты ведь сама мне говорила… ведь правда? Помнишь: один древний философ изрек, что расставаться с прошлым нужно смеясь…
Он процитировал неточно и не к месту, но ему это было простительно, потому что он не историк, а самый обыкновенный инженер, специалист по эксплуатации темпоральных машин. Кроме того, он был хорошим парнем, и Циана рассмеялась сквозь слезы. Глядя на то, с какой скоростью и с каким равнодушием дигитальный счетчик времени отсчитывал годы, сквозь которые они пролетали, она вздохнула, будто и в самом деле прощалась с ними:
— Ох, до чертиков надоела мне эта история, в которой нет ничего из того, что о ней говорится!..
Очнувшись от шока, воины Костакиса с трагическими воплями бросились во двор Праксителя. Предчувствуя недоброе, Костакис вышел из тенистой беседки. Он только что согласился, наконец, с эллинским философом и геометром, что не стоит беспокоить ареопаг из-за какой-то гетеры, когда все можно устроить с глазу на глаз, а теперь сделка была под угрозой.
— Бо-о-бог… из машины… — мямлили стражники.
— Пусть докладывает кто-нибудь один! — приказал Костакис.
Тот, на кого он указал, еще не успел успокоиться и, трясясь как в лихорадке, начал рассказывать, как бог спустился из машины и похитил арестованную.
— Ах, идиоты! Я покажу вам бога из машины! — взревел Костакис. — Сколько раз я вам говорил поменьше ошиваться в театре!
Пракситель и философ, по-видимому, не были такими убежденными атеистами, потому что боязливо подняли головы к небу и повернулись в сторону Олимпа. Однако там, как и прежде, не было ничего, кроме огненного лика Гелиоса, который, хоть и был чисто эллинским богом, с непонятным людям старанием плавил в своей печи красивое и безобразное, мудрое и злое, правду и небылицы…
Глава пятая
ГРЕХИ ВИНОГРАДНОЙ ЛОЗЫ
Столь грубо исторгнутая из эллинской эпохи Циана не радовалась своему спасению «богом из машины». Она все еще чувствовала себя той мифически свободной женщиной древности, какими были Аспасия и Филис, все гетеры Эллады. Она все еще была «исполнена божества», как хитроумно говаривали древние греки, хлебнув лишнего, имея в виду, разумеется, Дионисия. Коринфское вино с божественно- невинной греховностью еще играло в ней, исполняя танец менад и сатиров.
— И как тебе удалось меня найти? — сердито спросила Циана, избегая смотреть на экран, на котором с бешеной скоростью крутились цифры, обозначающие годы. — То проклятая машина дает сбой, то еще что-нибудь…
— Ты забыла, что у тебя в коренном зубе скрыт пеленгаторный передатчик? — рассердился в свою очередь инженер-ассистент по эксплуатации хронолетов. — Ориентируясь на его сигнал, машина не дает разбросов во времени.
— Ты хотя бы понимаешь, какую глупость совершили мои милые коллеги по Институту? Прервать командировку как раз в тот момент, когда я должна была явиться перед ареопагом! Теперь мы так и не узнаем, существовала ли на самом деле Фрина и кого изобразил Пракситель в виде Афродиты Книдской!
Инженер мало что смыслил в работе историков, но явно чувствовал себя виноватым, и она простила его, затаив обиду только на своих коллег:
— Я им покажу! Значит, ты меня любишь? Так что же теперь делать? Я тоже, кажется, тебя люблю.
— Почему «кажется», ведь ты только что сказала это совершенно определенно? — забеспокоился Александр. С этой девушкой никогда ни в чем не можешь быть уверенным.
— Мы же были в другом веке, — засмеялась Циана. — Тогда почему ты меня не поцелуешь, если любишь?
— Сейчас? Неудобно.
— Что тут неудобного? — вытянулась она в удобном пилотском кресле хронолета.
Молодой инженер покраснел.
— Ты забываешь, где мы находимся. А потом, равновесие полета…
— Вряд ли мы его нарушим! — усомнилась она, а ее губы вновь стали цвета коринфского вина, вероятно, от какой-то ассоциации с древностью. — А ты знаешь, что я без нижнего белья?
Она залилась смехом, так развеселило ее невежество инженера по части древней истории:
— Разве можно появиться в Элладе в белье? Ведь женские трусики были изобретены в Европе лишь в средние века. Представляешь, какая путаница наступила бы в истории, если бы кто-то полез ко мне под хитон или приподнял его!
— Но с какой это стати кто-то будет лазить тебе под хитон? — возмутился в Александре век двадцать четвертый.
— О, ты не знаешь мужчин прошлого! Их первым делом было полезть под юбку, — сообщила ему Циана, и в голосе ее не чувствовалось осуждения древних нравов.
Александр был потрясен.
— А с тобой такое случалось?
— Один попытался, но я отшвырнула его от себя метров на десять. Однако я раздевалась перед Праксителем, а он так до конца и думал, что я богиня! О боги, если бы на мне было белье… — и девушка расхохоталась так, что равновесие машины времени, вероятно, и в самом деле было под угрозой. Бедный Пракситель, наверняка, хлопнулся бы в обморок, еще бы: Афродита в трусах!
Молодой инженер забеспокоился еще больше.
— Циана, прошу тебя, откажись от этой профессии!
— Ну вот еще! А что прикажешь мне делать в нашем скучном времени?
— Может, со мной тебе не будет скучно. Давай поженимся, а?
Предложение как будто заинтриговало ее, и она сказала:
— Хочешь ко мне?
— В машине нельзя, неизвестно, что может случиться.
— Ну иди ко мне, это будет фантастично! Начинаешь в одном веке, а кончаешь в другом!
— Нет, это еще не исследовано! — воспротивился инженер по эксплуатации хронолетов.
— Так давай исследуем!
— Эксперимент не делается с бухты-барахты, чтобы его поставить как следует, нужна программа, подготовка.
— Дурень! А еще хочешь жениться на мне! А ведь это тоже не известно чем может кончиться!
— Но ведь я не ученый, а самый обыкновенный инженер, — еще глупее начал оправдываться Александр. — Циана, прошу тебя…
Однако увидев на лице ее мечтательное выражение — а это означало, что она снова умом и сердцем в своей древности, — он почувствовал новый прилив ревности и, позабыв все правила поведения в хронолете, выкатился из своего пилотского кресла, упав прямо на девушку. Но в этот момент Циана увидела через его плечо, что экран на пульте управления сменил цвет, а бешено крутящиеся цифры уже отсчитывали время в минутах.
— Приехали! — оттолкнула она от себя Александра, и он панически бросился на свое место.
