Напрасно он подозревал свою поликлинику — никто не поджидал его перед домом, никто не ждал его и внутри. Кроме широкой и удобной кровати, которая будто вобрала в себя все поцелуи мира.
— О Хронос, как она красива! — воскликнул он, словно призывая в свидетели жестокого бога времени, патрона его машин, чтобы он тоже полюбовался ею и не отнимал ее у него. Он выбьет у нее из головы все ее пессимистические глупости и заставит ее радоваться жизни! С каким щедрым самозабвением обнимала она его еще минуту назад, до самого того мгновения, когда внезапно, словно уставший от счастливых игр ребенок, заснула!
Он осторожно наклонился, чтобы поцеловать еще розовую от возбуждения щечку, и тут вспомнил, что она не знает его имени. Она тоже не спросила, как его зовут. Называла его «милый, милый», и только, волнующе шептала это слово на разные лады. Вот с какой всепоглощающей силой порой притягивает людей одиночество и отчаяние!
Ее транспортный талон — он забыл даже глянуть на него — еще лежал у него в кармане, а может, и нет, кажется, он вернул его, когда они вышли из авиатакси на крыше. Так или иначе, у него уже было моральное право сунуть руку в ее карман.
Он вскочил — вроде бы осторожно, чтобы не разбудить ее, но в нем еще чувствовалось не до конца утоленная жажда безраздельного и полного обладания женщиной. Первое, что ему попалось, это какое-то служебное удостоверение. Он еще не успел прочесть имя, как ему бросилось в глаза: «врач-псих.». От неожиданности он уронил куртку на пол. Руки у него опустились, он скорчился, словно магическим заклинанием превращенный в статую сморщенного, беспомощно голого мужчины. Значит, все-таки им удалось его перехитрить!
Почувствовав взгляд со стороны кровати, он сжался, словно от холода, и присел на корточки, прикрывая наготу.
— Что ты там делаешь?
«Врач-псих.» улыбалась ему, и казалось, что улыбаются ее глаза, щеки, красивые плечи.
— Я ненавижу тебя! — прошипел Александр, оставаясь в неудобной позе.
— Ты не ненавидишь меня, милый, — сказала «врач-псих.» и поднялась во всем своем женском великолепии.
— Ты мне вкатила какие-то эндорфины?
— Нет, это был препарат, подавляющий серотонин и заставляющий твой собственный мозг побольше вырабатывать допамина.
— Но это одно и то же!
— Нет, совсем не одно и то же. Допамин — твой, и потом это не эндорфин.
Это его отнюдь не утешило. Однако ему пришлось выпрямиться, потому что от неудобной позы у него затекли ноги. Он поднял ее куртку и держал ее у себя перед животом.
— И сколько это будет продолжаться?
— А разве тебе не хочется подольше любить меня? — капризно сказала «врач-псих.» довольно бесстыдно потягиваясь всем телом.
— Ненавижу тебя! — рявкнул Александр.
«Врач-псих.» внезапно сникла. Потом, словно решившись, вскочила, показав и другую сторону своего женского великолепия. Схватила свое немудреное белье с кресла.
— Погоди, ты куда? — забеспокоился Александр.
— Ты же ненавидишь меня!
Он попытался было обнять ее, она же, извиваясь, как змея, выскользнула из его объятий и стала одеваться.
— Я опаздываю.
— Спасать еще какого-нибудь самоубийцу?
«Врач-псих.» рассмеялась довольно, как человек, хорошо сделавший свое дело.
— К сожалению, уже никто не покушается на свою жизнь, мой милый.
— Ты придешь снова?
Она вырвала у него из рук свою куртку, а он, позабыв стыд, стоял перед нею голый, как пациент перед врачом.
— Это зависит от тебя. И от твоих эндорфинов.
— Как ты можешь быть такой жестокой!
— Медицина всегда была жестокой, милый! Ладно, будь здоров и не делай больше глупостей!
— Неужели ты все-таки не придешь? — жалобно заскулил молодой инженер.
Она остановилась в дверях и оглядела его с ног до головы взглядом врача, будто оценивая его физический статус.
— А ты не вздумаешь снова кончать жизнь самоубийством, на сей раз из-за меня? — и она подбежала к нему, обняла его за шею быстрым и опытным жестом, поцеловала в ухо, и ее шепот прогремел для него праздничным салютом: — А ты действительно чудесный парень! Жди меня вечером!
Счастливо оглушенный признанием, Александр вернулся в кровать и погрузился в блаженство своей исключительности. В какое-то мгновение допамин или какой-то из его мозговых эндорфинов дали о себе знать мелькнувшей мыслью: «А что если разослали и других таких симпатичных психотерапевтов?» Но эндорфины сна уже одержали верх, и он утешился мыслью, что до вечера еще много времени, чтобы выспаться и обходить все городские мосты…
Вот чем кончилась размолвка Цианы с Александром.
Глава седьмая
ПАМПУШКИ ИЗ МЕЖЗВЕЗДНОЙ ПЫЛИ
Вопреки всем вмешательствам в ее память, Циана по-прежнему была верна своей любви к прошлому. Однако теперь, обиженная на всех своих современников, она летела к астероидному поясу. Ее мучала не вполне ясная цель этой командировки-своего рода ссылки. К тому же немалые трудности доставляло ей состояние невесомости в служебном планетолете. Двух недель, которые она в обязательном порядке должна была провести для адаптации на Луне, оказалось недостаточно. Она готова была возненавидеть свою спутницу только за то, что та уверенно двигалась по планетолету, забитому пакетами и ящиками. Однако спутница, уже два года работавшая на астероидах, могла оказаться очень полезной.
— И что вы там делаете? — спросила ее Циана, как только они вдвоем добрались до своей миниатюрной каюты.
Планетолет был почтовым. Он служил для доставки почты и всего необходимого. Помимо двух пилотов, другие люди редко пользовались им, так что можно было сэкономить на дополнительных устройствах для создания искусственной гравитации.
— Я медик. Сексолог, — ответила женщина, не оборачиваясь и не переставая приводить в порядок свои косметические принадлежности.
Циана не сумела скрыть удивления.
— И много ли там сексуальных проблем?
— Никаких. Знаешь ведь, работа у них тяжелая и опасная.
— Наверное, вы там с мужем? — предположила Циана, потому что в противном случае вряд ли пошлют на астероидный пояс врача-сексолога.
Впрочем, его давно уже нельзя было назвать поясом. Взявшись коренным образом перекраивать свою планетную систему, люди собирали небольшие планетки и всякие межпланетные камни вокруг космических городов для переработки. А из того, что не могло послужить ценным сырьем, сооружали основы для других космических городов. К тому же таким образом они расчищали и делали безопасными пути к планетам по ту сторону Юпитера. И теперь там трудились люди, окруженные героическим ореолом в глазах всех землян. Не в одном репортаже Циана видела, как горстка мужчин в бронированных скафандрах обрабатывала направленными взрывами очередной астероид, чтобы столкнуть его с постоянной его орбиты, а другие специальными ракетами-бульдозерами встречали его и со всеми предосторожностями толкали его к Юноне
