Песня цветов аконита

'Вот судьба и нашла тебя, человек знатного рода. Что ж… Ты переживешь эту ночь. Я хочу попасть в твое селение — ты отведешь меня туда'.

С этими словами она прильнула к его губам, выпивая кровь и силы души…

Потом она отступила на шаг — и черты ее скрылись в легкой тени. В следующий миг она уже вновь стала человеком…

Господин офицер очнулся лишь утром, и так велика была над ним власть оборотня, что он сел в седло и поехал, ведя смерть вредное селение.

Лошадь, как и вчера, была еле движима и покорна, шла, вся дрожа. Девушка-оборотень шла рядом с легкой улыбкой, нежная, чистая, словно роса. Не больше трех ани оставалось до селения, как вдруг кто-то громко закричал с высокой ветки. Голос был похож на крик смоляной сойки, только громче и резче. Вероятно, это был добрый длинноносый оборотень-маки, из тех, кто ненавидит ииширо. Лошадь заржала, и, стряхнув наваждение, галопом ринулась по дороге…'

— Бррр, — встряхнулся Кенну. — Ну и сказочки у тебя. А то все молчал, молчал…

— Ну, кончилось-то хорошо, — обронил кто-то.

—Э, нет, — покачал головой седой караванщик, старший из всех. — Эти твари никогда не оставят свою жертву. Всегда находят тех, кто имел несчастье встретиться с ними. Ты не слыхал окончания?

— Нет.

— Ну, помяни мое слово, лучше его и не слышать.

Разговор словно умер. Люди с опаской поглядывали по сторонам, вздрагивая от любого шороха.

— Да ты, малыш, просто золото — ишь, как язык у тебя подвешен, — пошутил Хиранэ, единственный из всех оставшийся спокойным. — Только ты моих людей больше не пугай. Иначе мы до города не доберемся. А теперь иди, отдыхай.

Караванщики стали устраиваться спать. Мальчишка вынырнул из круга костров и подошел к лошадям.

— Ну, как дела, Звездочка? — Йири ласково потрепал морду одной из них. — Устала? Не болей больше, не надо. Ты же умница.

Сзади в плечо толкнулось что-то мягкое.

— Сполох? Обидно, что не с тобой говорю? Не сердись…

Он провел рукой по шерсти, серебрившейся в лунном свете. Сполох тихо заржал — и вдруг замер, насторожив уши. Звездочка стукнула копытом о землю и пугливо скосила глаз. Йири оглянулся. Все тихо. Только вода в реке разговаривает сама с собой. Однако лошади чем-то обеспокоены. Йири невольно схватился за амулет с изображением хранительницы его деревни, Кори-са. Он слишком хорошо знал, КОГО чуют лошади даже издалека.

— Ну, что с тобой, Звездочка? — голос мальчишки дрогнул. Зашуршали жесткие разлапистые кусты. Чьи-то глаза блеснули меж веток.

— Это… какой-то зверь. Наверное, большая лиса… — пальцы Йири сильнее сжали амулет. Глаза в кустарнике погасли. Вновь тихо заржал Сполох. Из-за него появился Райху. В эту секунду Йири даже обрадовался ему, выпустил талисман.

— Не могу заснуть. Твоя вина. Нечего страсти рассказывать.

— Ты всегда недоволен, — тихо ответил мальчишка. Райху рассмеялся. Заглянул Йири в глаза.

— А ты что ночами бродишь? Или сам из них?

— Замолчи! — испуганно вскрикнул Йири.

— А глазки зеленые…

— Ты… дурак! — мальчишка в страхе оглянулся. — Не зови их!

— Хорошо, хорошо, — примирительно проговорил Райху. — Ну, пойду, попробую, может, удастся поспать. — Он неприятно усмехнулся, протянул руку, приподнял пальцем подбородок Йири. — А ты, сказочник — хочешь со мной?

— Райху! — негромкий тяжелый голос Хиранэ словно придавил того к земле. — Еще раз услышу — ты у меня глины наглотаешься. Понял?

Остроносый скривился, хмыкнул и испарился. Йири, опустив голову, гладил шею Звездочки.

— Не бойся, дружок, — ласково сказал Хиранэ. — Он не такая скотина, как временами кажется. Да и меня он боится… Я доволен тобой. Не ожидал, что от тебя может быть столько пользы. Если захочешь, весной опять пойдешь с нами.

— Но… и двух недель не прошло, — удивленно отозвался Йири. — Вы же не можете знать…

— Я уже понял, чего ты стоишь.

Впервые в голосе Хиранэ послышались отеческие нотки. Так с Йири разговаривал только старый корзинщик, бывший бродяга, тот, который кое-как научил его яне. Может быть, именно поэтому ночью Йири снилась деревня, сестренки — и Лин. В голубом верхнем платье — гэри, с серебристыми рукавами, она смеялась и рвала колокольчики. Ветер тормошил ее русые пряди, звал за собою в поле, и она убегала в густую траву, и трава скрывала ее целиком…

Караван продвигался вперед и скоро свернул в сторону от реки Орэн. Йири долго оглядывался, ему было жаль расставаться с величественной спокойной рекой.

— У нее есть сестра, Иэну, — сказал мальчишке Хиранэ. — Она течет на северо-востоке, а встречаются реки в озере Айсу, Серебряном. — Может, когда-нибудь увидишь. Я был у этой реки в молодости, когда воевали с племенами ри-ю. Мне тогда только семнадцать исполнилось, — он о чем-то задумался, затем отвернулся от Йири, забыв про него.

…А город оказался большим. Во всяком случае, городских стен и ворот Йири видеть еще не доводилось. И много-много людей: суетились, куда-то текли, что-то кричали, говорить тихо было почти бесполезно. Йири видел водоворотики на быстрой воде, там крутились листья, речной сор и прочая мелочь. Этот же водоворот был огромен, и ярок. Переливался всеми цветами.

Голова у Йири пошла кругом. Ему стало не по себе. Городские ворота впустили караванщиков; по сторонам дороги льнули друг к другу домики с пестрым орнаментом. Лучи солнца, розовые, утренние, скользили по ним, и те казались игрушечными, и люди тоже становились игрушками, куклами в разных одеждах. Словно кто-то из Бестелесных решил сотворить себе живую забаву.

— Это тебе не торжественный въезд, — смеялся Кенну. — Тут богачи не живут. Вот их дома… Погоди, посмотришь еще, какие бывают диковинки. Тебе понравятся города, белка лесная.

Йири пока не знал, что и думать. Он не ахал и не вертел головою по сторонам, рассматривал все и всех с настороженным недоверием.

Сельские жители не шли ни в какое сравнение с уверенными в себе горожанами — даже небогатые казались куда значительней самых зажиточных сельчан. И говорили тут иначе — суше, быстрее. Дороги вымощены камнем, хотя кое-где требовали ремонта, и половина домов была из камня — однако большей частью они казались тяжеловатыми, грубоватыми, что ли — явно работали не лучшие мастера, и деревья росли какими-то чахлыми, скучными, совсем не похожими на гигантские дубы и клены в деревне Йири.

Остановились в дешевой гостинице. Когда Хиранэ предоставил некоторым из своих людей временную свободу, Йири примостился у окна, разглядывая двор. Смотреть было не на что, однако мальчишка торчал на своем месте с упорством караульного. Кенну попробовал оторвать его от окна и утащить в город, но Йири в шутливом ужасе вцепился в тяжелую оконную занавесь.

— Дай пацану прийти в себя, — неожиданно миролюбиво вступился Райху. — Он, небось, в своем захолустье одних барсуков и лис видел, а тут столько народу. Поесть-то вниз спустишься, или тебе, как сиятельной особе, сюда принести? — съязвил он, глядя на Йири. Тот только кивнул, предоставив Райху гадать, каким был ответ. Впрочем, долго отдыхать не пришлось. Хиранэ вновь загрузил всех работой по самое горло. Вечером, когда с делами было покончено, Йири позволил Кенну утянуть себя на многолюдные улицы. Йири жадно разглядывал все, что попадалось на пути. Сколько домов, сколько людей! И мастерских. И торговых лавок. Светлые стены, синие крыши — и пестрая узорная резьба, разноцветные камни орнамента, на воротах — резные фигурки, цветы и животные. В деревне Йири тоже знали такие украшения… Только там ворот почти ни у кого не было, разве небольшие калитки. И одежда у многих