— Боится, что вы будете один, Батчер?
Он кивнул:
— Одиночество — это плохо.
Она тоже кивнула.
— Мозг знает это, — продолжал Батчер. — Долгое время он не знал, но потом научился. Вы были одиноки на Реа, даже со всеми деньгами. Еще более одиноки были на Дисе, и на Титане, даже с другими заключенными, вы были более всего одиноки. Ни один не понимал вас, когда вы с ним говорили. И вы на самом деле не понимали их. Может быть, потому что они все время говорили «я» и «вы», а вы только теперь начали понимать, как это важно.
— Вы хотели спасти ребенка и вырастить его так… чтобы он говорил на том же языке, что и вы? Или, во всяком случае, говорил по-английски так, как вы?
— Тогда бы оба не были одиноки.
— Понимаю.
— Он умер, — сказал Батчер. Потом улыбнулся. — Но теперь вы уже не так одиноки. Я научил вас понимать других. Вы не глупы и обучитесь быстро, — теперь он полностью повернулся к ней, положил кулаки ей на плечи и тяжело заговорил: — Я нравлюсь вам. Даже тогда, когда я впервые появился на «Тарике», что-то было во мне такое, что вам понравилось. Я видел, что вы делали вещи, которые по моему мнению, были плохими, но я нравился вам. Я сказал вам, как разрушить защитную сеть захватчиков, и вы разрушили ее для меня. Я сказал вам, что хочу отправиться к концу Языка Дракона, и вы организовали полет для меня. Вы делаете все, чего я прошу. Очень важно, чтобы я знал это.
— Спасибо, Батчер, — сказала она.
— Если вы когда-нибудь ограбите другой банк, вы отдадите все свои деньги мне.
Ридра засмеялась.
— Спасибо. Никто еще не хотел сделать этого для меня. Но надеюсь, вы не будете грабить…
— Вы убьете всякого, кто попытается мне вредить, убьете много ужаснее, чем убивали раньше.
— Но вы не должны…
— Вы убьете всех на Тарике, если они попытаются разлучить нас и оставить в одиночестве.
— О, Батчер… — она отвернулась от него и прижала кулак ко рту. — Плохой из меня учитель! Я сразу не поняла…
Удивленный и медленный голос:
— Я не понимаю вас. Я думаю.
Она снова повернулась к нему.
— Но это я, Батчер. Я не поняла вас. Пожалуйста, поверьте мне. Вам нужно еще немного поучиться.
— Вы верите мне, — кратко ответил он.
— Тогда слушайте. Мы встретились на полпути. Я не окончательно научила вас относительно «я» и «вы». Мы создали свой особый язык и говорим на нем.
— Но…
— Послушайте, всякий раз, как в последние десять минут вы говорили «вы», вам следовало сказать «я». Всякий раз, как вы говорили «я», вы имели в виду «вы».
Он опустил глаза, потом вновь поднял их, все еще не отвечая.
— То, что я говорю о себе, как «я», вы должны говорить «вы». И наоборот, понимаете?
— Значит, это разные слова для одного и того же, они неразличимы?
— Нет, только… да! Они означают один и тот же тип отношений. В некотором роде они — одно и то же.
— Тогда вы и я — одно и то же.
Рискуя все запутать, она кивнула.
— Я подозревал это. Но вы, — он указал на нее, — научили меня, — он коснулся себя.
— И поэтому вы не должны убивать людей. Во всяком случае, нужно чертовски много подумать, прежде чем сделать это. Когда вы говорите с Джебелом, я и вы существуем. Когда вы глядите на экран или на корабль, вы по-прежнему здесь.
— Мозг должен подумать об этом.
— Вы должны думать об этом больше, чем мозгами.
— Если должен, значит буду, — он снова коснулся ее лица. — Потому что вы научили меня. Потому что со мной вы не должны бояться ничего. Я только что научился, и могу допустить ошибки, но я «я» убивать людей, не подумав об этом много раз, будет ошибкой, верно? Теперь я правильно употребляю слова.
Она кивнула.
— Я не буду делать ошибок с нами. Это было бы слишком ужасно, я буду делать как можно меньше ошибок. Я однажды научусь окончательно, — потом он улыбнулся. — Будем, однако, надеяться, что никто не будет делать со мной ошибок. Мне жаль, если они будут делать их, потому что я, вероятно, буду с ними быстро делать ошибки и мало думать при этом.
— На сегодня достаточно, — сказала Ридра. Она взяла его за руку. — Я рада, что я и вы вместе, Батчер.
Он обхватил ее рукой, и она прижалась к его плечу.
— Спасибо, — прошептал он. — Спасибо и спасибо.
— Вы теплый, — сказала она, уткнувшись в его плечо. Давайте постоим еще немного.
Когда он остановился, она посмотрела на его лицо сквозь голубоватый туман и похолодела.
— Что это, Батчер?
Он взял ее лицо своими ладонями и наклонял голову, пока его волосы не коснулись ее лба.
— Что это? Батчер, вспомните, я говорила вам, что понимаю, о чем думают люди? Я чувствую, что что-то плохо; вы говорите, чтобы я не боялась вас, но вы меня пугаете.
Она подняла его голову. На его глазах были слезы.
— Послушайте, что-то в вас пугает меня. Скажите, что это?
— Не могу… — хрипло сказал он. — Не могу. Не могу сказать в а м.
Она видела его борьбу и боролась сама.
— Может, я смогу помочь, Батчер? Существует способ проникнуть в мозг и отыскать там…
Он отпрянул и покачал головой.
— Вы не должны. Вы не должны делать со мной этого. Пожалуйста.
— Батчер… я… не буду, — она была смущена. — Я не буду, — смущение причиняло боль. — Батчер… я… не… буду…
Юношеское заикание застревало у нее во рту.
— Я… понимаю, — подозрение, вначале очень смутное, пришло к ней. Когда он отступил, оно усилилось. — Батчер! — Вы читаете в моем мозгу?
Он выглядел удивленным.
— Нет. Я даже не понимаю, как вы можете читать в моем.
— Хорошо. Я подумала, что вы прочли что-то в моем мозгу и испугались меня.
Он покачал головой.
— Отлично. Черт, я не хочу, чтобы кто-то заглядывал мне под череп, — ответила Ридра.
— Я скажу вам теперь, — сказал он, снова подходя к ней. — Я и вы — одно и то же, но я и вы очень различны. Я видел многое такое, чего вы не знаете. Вы тоже знаете такое, чего я никогда не видел. Вы сделали меня не одиноким, немного. В моем мозгу есть многое о боли, и о бегстве, и о победе. Если вы в опасности, но в настоящей опасности, и кто-то может сделать ошибку с вами, смотрите в его мозг. Используйте это, коли необходимо. Прошу вас только подождать, пока вы не сделаете кое-что вначале.
— Я подожду, Батчер, — сказала она.
Он протянул руку.
— Идем.
Она взяла его руку, избегая шпор.
