тянулась вывеска:
А ниже, буквами помельче было написано:
Огромные цилиндры в четыре или пять человеческих ростов высотой уходили под потолок, а у их оснований переплетались трубы, провода, были проложены мостки. Вся четверка прошла по одному из мостков к спиральной лестнице, ведущей на следующий этаж.
— Слышите? — вдруг сказал Урсон.
— Что это? — спросил Гео.
Гудел один из цилиндров.
— Вот этот, — показал Урсон.
Они послушали и пошли дальше. Когда они поднимались по лестнице, большая комната вращалась вокруг них, опускаясь все ниже. Наконец, они вышли в темный коридор, в конце которого горела красная лампа с надписью:
В красноватой полутьме коридора виднелись прямоугольники дверей. Гео открыл одну из них, и навстречу им хлынул естественный свет. Они вошли в комнату с обвалившейся внешней стеной. В полу были пробоины, под которыми виднелись несущие балки.
— Что здесь произошло? — спросил Урсон.
— Видишь, — начал объяснять Йимми, — по-видимому, эстакада врезалась в здание и разрушила стену.
Лента дороги в двадцать футов шириной, повернутая под безумным углом, обрывалась прямо в комнате. Ограждения по бокам дороги были покорежены, но столбы уличных фонарей остались неповрежденными.
— Как, по-вашему? Сможем мы туда забраться? — спросил Гео. — Вроде бы, не очень круто.
— Зачем? — захотелось узнать Урсону.
— Чтобы добраться до такого места, откуда можно было бы посмотреть, нет ли поблизости чего-нибудь похожего на Храм.
— А-а, — сказал Урсон, удовлетворившись ответом.
Когда они сделали несколько шагов по комнате, Гео вдруг крикнул:
— Бежим!
И как только они запрыгнули на перекошенную бетонную плиту, в полу, по которому они только что прошли, образовалась трещина. Цемент и кафельные плитки посыпались на улицу с высоты третьего этажа. Конец дороги, на котором они стояли, закачался вверх и вниз с амплитудой в добрых три фута.
Когда покачивания прекратились, Гео с облегчением вздохнул и посмотрел вниз. Там плавало облако пыли.
— Нам надо вверх, — напомнил ему Урсон.
Они пошли. В целом дорога не пострадала. Были повреждены отдельные участки ограждения, но сама дорога уверенно поднималась между зданиями навстречу приближающемуся закату.
Они дошли до развилки и свернули налево. На следующей развилке они снова проигнорировали правое ответвление. На здании, которое выросло над ними, была покосившаяся вывеска в половину длины трехмачтового корабля, гласившая:
Когда они обогнули угол здания, Змей вдруг остановился и приложил руку к голове.
— Что такое? — спросил Гео.
Змей сделал шаг назад и показал на ЦМНКР.
— Больно...
— Почему больно? — спросил Гео.
Змей снова показал на здание.
— Что, там кто-нибудь слишком громко думает?
— Мыслящая... машина... — ответил Змей. — Радио...
— Радио — это думающая машина, и из-за нее у тебя болит голова? — интерпретировал его слова Гео, обращаясь к Змею за подтверждением.
Змей кивнул.
— Что «да»? — спросил Урсон.
— Да, там есть радио, и от него у Змея болит голова, — сказал Гео.
— Почему же раньше, когда он нам что-нибудь показывал, ему не было больно? — поинтересовался Урсон.
Йимми посмотрел на внушительное здание Ц М Н К Р.
— Может, имеют значение размеры?
— Послушай, — сказал Гео Змею, — оставайся здесь, а если мы что-нибудь увидим, то вернемся и расскажем тебе, хорошо?
— А может, он как-нибудь перетерпит? — сказал Урсон.
Змей взглянул на Ц М Н К Р, закусил губу и решительно зашагал вперед. Они посмотрели ему вслед: через десять шагов он сжал голову руками и покачнулся назад. Гео и Йимми бросились к нему. Когда они вышли за пределы влияния Ц М Н К Р, лицо Змея было смертельно бледным.
— Оставайся здесь, — сказал Гео. — Мы вернемся. Не беспокойся.
— Может быть, дальше это прекратится, — сказал Урсон, — и ему стоит бегом перебежать на другую сторону. Может, это прекратится футов через сто.
— Что ты так беспокоишься? — спросил Гео.
— А камни-то, — сказал Урсон. — Кто нас вызволит из переделки, если мы столкнемся с чем-нибудь таким?
Они помолчали. Их тени на тротуаре исчезали всякий раз, когда желтый цвет неба уступал место синему.
— Это решать Змею, — сказал Гео. — Как, по-твоему? Сможешь ты это сделать?
Змей подумал и отрицательно покачал головой.
Гео сказал остальным:
— Пошли.
Вдруг раздался щелчок — и вдоль дороги зажглись фонари.
Функционировала почти треть фонарей, и две линии их огней убегали вдаль и там соединялись в одну.
— Пошли, — повторил Гео.
При свете фонарей их тени на дороге удваивались и утраивались. На следующем повороте, ведущем еще выше, Гео оглянулся. Миниатюрная фигурка Змея смутно виднелась в отдалении. Он сидел на ограждении, поставив ноги на нижнюю перекладину. Одну пару рук он сложил на груди, а другой уперся в колени — и так он сидел, склонившись над лужей тени.
— Надеюсь, кто-то запоминает, куда мы идем, — сказал Гео, когда они прошли несколько сотен ярдов.
— Я могу привести вас обратно к Нью-Эдисон, — сказал Йимми. — Если от этого будет толк, — добавил он.
— Просто считай повороты, — сказал Гео.
— Считаю, — заверил его Йимми.
— Пока мы доберемся до самого верха, мы уже ничего не сможем увидеть, — проворчал Урсон. — Будет слишком темно.
— Так давайте поторопимся, — сказал Гео.
Закат окрасил башни в медно-красный цвет с одной стороны, а синие тени окутали их с противоположной стороны. Ответвления дороги поуже вели к близлежащим зданиям. По крытой пластиком лестнице они поднялись еще на восемьдесят футов и вышли на еще более широкую магистраль, откуда они
