ожидать, что все начнут откровенничать, но этого и не требуется. Сейчас мы, кто умышленно, а кто и нет, способствуем разжиганию нового конфликта в семье, и наверное каждый из нас имеет планы благополучного для себя выхода из него. Все это называется интриганством. Остановить процесс мы не можем, но мы можем смягчить его. Все, что скажет каждый из нас сейчас, в будущем может обернуться против него самого. Я думаю, это поможет нам избежать необдуманных поступков, либо принятия чисто эмоциональных решений.
— Либо только углубит интриги, — вставила Эмилия.
— Может быть и так, — включился в разговор Винс, — но Виктор в чем-то прав. Помимо всего прочего, это позволит нам точнее оценить меру откровенности друг друга. Я уже не говорю о том, что все наши ссоры и взаимные обвинения перестанут, наконец, быть беспочвенными.
Некоторое время все пререкались, хотя было ясно, что предложение большинству понравилось.
— Итак, — Виктор громко хлопнул себя по коленке. — Мы имеем две позиции. Леонард и Эдвин предлагают нам выбрать одного из них.
— Постой, — Эдвин поднял руку. — Не совсем так.
— Момент, — перебил Виктор. — Леон, я прав в отношении тебя?
Близнец согласно кивнул.
— Хорошо, теперь ты, Эд.
— Прежде всего, я не говорю, что я единственный достойный правопреемник отца. Я считаю, что являюсь только наиболее подготовленным для этого человеком. Если кто-то не согласен, я готов рассматривать любой другой вариант.
— Рассматривать? — удивилась Эм. — Это хорошо, что ты согласен, чтоб мы делали без твоего согласия.
— Хорошо, хорошо, — перебил ее Виктор. — Другими словами, Эд предлагает выбрать одного из всех нас. Одного из одиннадцати. Правильно?
— Не совсем, — старший брат помолчал, обдумывая что-то, потом поднял голову и пояснил:
— Я считаю, что наследником короля может быть только его родной ребенок. Мы должны выбрать одного из пяти.
Никто еще не произнес ни слова, но Ланс почувствовал, как в комнате нарастает напряжение.
— Но, у Дарвина семеро детей, — тихо напомнил Винсент.
— Я не учитываю сестер. И Торикс.
Вновь стало тихо. Ощущение беды заставило Ланса невольно сжаться, по спине побежали холодные мурашки. Он быстро обвел зал глазами. Все сидели в напряженных позах и также исподлобья разглядывали друг друга. Он облизнул внезапно пересохшие губы.
— Почему ты не считаешь Торикс? — негромко поинтересовалась Эмилия.
— Ты сама знаешь почему! — огрызнулся Эдвин.
— Должны ли мы сейчас уйти? — спросил Виктор.
— Нет. Все имеют равное право голоса.
— Спасибо и на этом, брат, — насмешливо поблагодарил Филипп.
— Это не одолжение, — возразил Эдвин. — Просто без вашего участия соглашение невозможно.
— Остальные детки считают так же? — осведомился Фредерик.
— Ты не должен так говорить с нами, Фред, — качая головой, сказал Винсент. — А мы не можем отвечать за слова Эдвина.
Леонард коротко и зло рассмеялся.
— Неплохо сказано, брат.
Фредерик посмотрел на близнеца, и у него в глазах заблестели сумасшедшие огоньки.
— Хорошо, — едва сдерживаясь, процедил он, вскочил с кресла и направился к двери.
— Постой, Фредерик! — раздался повелительный оклик.
Все головы, как по команде, повернулись к произнесшему это.
Маленький, щуплый старичок, почти потерявшийся в своем глубоком кресле, оказывается, вовсе не спал, а с интересом разглядывал окружающих.
— Сядь на место, сын, — повелительно приказал он. Фредерик неуверенно остановился… и все же нехотя вернулся к своему креслу.
Герцог неодобрительно покачал головой.
— Кажется, здесь совсем забыли обо мне. Даже покойный ныне брат не позволял себе такого.
«Ведь мы и в самом деле про него забыли, — пораженно подумал Ланс. — И, честно говоря, случилось это не сегодня. А ведь он еще очень на многое способен». Он смотрел на старого герцога, и в памяти всплывали фрагменты из прошлого. И Ланс не мог припомнить ни одного мало-мальски значимого события, которое обошлось без дяди. «Зря, ох, зря, мы списали старика», — пророчески подумал он.
Герцог ехидным взглядом оглядел зал.
— Я должен поблагодарить вас, дети. Примерно такой же разговор случился в этой комнате семьдесят четыре года назад.
Лицо герцога перекосились в сардонической ухмылке.
— И я благодарен вам за то, что вы предоставили мне возможность вновь почувствовать себя молодым.
Первой опомнилась Эмилия:
— И о чем вы говорили семьдесят четыре года назад?
Герцог молча смотрел на пол, затем улыбнулся каким-то своим мыслям.
— Тогда мы потеряли отца, а для вас деда, короля Диора. А о чем мы говорили, вы должны знать из семейных хроник. Кажется, их изучение входит в обязательную программу.
— Хроники, — болтая ногой, пренебрежительно бросил Леонард, — из наших хроник можно узнать разве что историю наших бесконечных семейных дрязг.
— Гм, пожалуй, ты прав. Ну, если нужны подробности, могу, например, сказать, что твой отец никогда не был сторонником каких-либо обсуждений и выборов.
— А вы? — спросила Эм. — Что предлагали вы?
Герцог посмотрел на нее и глухо рассмеялся.
— Другими словами, милая племянница, тебя интересует, что я предлагаю сейчас.
Герцог замолчал, ожидая ответа, но Эмилия улыбнулась и занялась изучением рисунка на ковре.
— Вы неплохо начали, — заговорил он. — Это была хорошая мысль, сын, — герцог посмотрел на Виктора. — Ты попытался пойти рациональным путем, но не учел того, что мы одна семья. И поэтому повторилась история семидесятичетырехлетней давности. Все, находящиеся здесь, оказались вовлечены в гонку за властью. Чтобы вы не думали, но каждый из вас, — я подчеркиваю, каждый, — примет в ней участие, вне зависимости от того, что он думает сейчас.
Эм подняла голову, но герцог жестом остановил ее.
— Это неизбежно, и я бы предложил, при рассмотрении наших вероятных действий, исходить из этого. Согласны?
— Пусть так, — пожав плечами, буркнул Винсент.
— Хорошо, — кивнул старик. — Пойдем дальше. Я вижу несколько вариантов того, что мы скоро получим. Первый: повторится прошлый ужас и останется только один. Так остался когда-то король. Брат был сильным и жестким человеком, но в играх подобного рода эти качества играют отнюдь не главную роль. В конечном итоге, остается самый везучий, и я сомневаюсь, что в этот раз уцелеет кто-то подобный Дарвину. Это повлечет за собой большие потери в будущем.
Вариант второй: мы все же сумеем избежать крутых шагов, и тогда королевство распадется. Это случится либо очень скоро, либо будет тянуться годами и даже десятилетиями, и тогда неизбежен опять- таки первый вариант. На мой взгляд, это две самые вероятные модели ожидающего нас будущего, а все остальные соображения — всего лишь вариации на тему.
Итак, перед нами две возможности. Мы теряем королевство, сохраняя внешне хорошие отношения, или сохраняем государство, но платим за это своими жизнями. Порядка в наследственности у нас никогда не было, и я не верю, что мы сможем тут что-то изменить.
Все подавленно молчали.
