Старинный ключ легко провернулся в замке. Пол распахнул дверь, и Линн первая вошла в неосвещенную прихожую. Но даже в полутьме дом сразу очаровал их. Отполированные до блеска дощатые полы, основательно потертые ковры, необыкновенно широкие подоконники створчатых окон, старинная антикварная мебель — все это чудесно гармонировало с низкими потолками, бревенчатыми балками и придавало дому таинственное очарование.
Они долго молчали, и Линн осторожно поглаживала синий чехол дивана, стоявшего у камина.
— Не верится, что все это арендовал твой друг Меннен, — проговорила она наконец. — Не ожидала, что ему может доставить удовольствие нечто подобное.
— Иными словами, ты не веришь, что это его дом.
— Я, конечно, совсем его не знаю… — Линн засмеялась. — Но мне кажется, — она окинула взглядом комнату, — что это явно не его стиль.
— Наверное, ты права. Он не смог бы пробыть здесь и пяти минут. — Пол подошел к Линн сзади, обнял за талию и, крепко прижав к себе, уткнулся носом в ее шею. — А что до нас… — Он легонько укусил ее за мочку уха. — Если все пойдет как задумано, то у нас будет семь дней блаженства.
— Для меня это будет райское блаженство. — Она повернулась к Полу, обвила руками его шею и заглянула ему в глаза.
Он зажмурился и, сдерживая дрожь, осторожно отстранил ее руки. Проклятие! Ему так хотелось поцеловать ее, но все происходило слишком быстро, и он боялся, что не сможет совладать с собой. Пол не представлял, что может произойти, если мужчина будет заниматься любовью после долгого периода воздержания, но его тело уже подавало тревожные сигналы. Отступив на шаг, он пробормотал:
— Я, пожалуй, пойду найду место для парковки и принесу вещи. А ты пока попытайся найти, где здесь включается свет.
Пол ушел, а Линн тем временем обследовала дом. Она обнаружила три спальни, крошечную библиотеку, а за домом небольшой дворик, окруженный высокими каменными стенами. В итоге у нее сложилось впечатление, что дом недавно тщательнейшим образом отреставрировали: комнаты были великолепно отделаны, и имелось все необходимое для требовательных туристов, желающих ознакомиться с жизнью французской провинции. Не забыли и о любовниках — для них этот дом был уютным гнездышком.
Линн в смятении прикусила губу. Ее сердце отплясывало джигу, а мышцы живота напряглись — реакция вполне естественная, ведь она не была с мужчиной с… О Боже, именно сейчас ей никак не удавалось вспомнить, когда это было в последний раз. «Я, наверное, застыну и буду неподатливая, как доска», — испугалась Линн и попыталась успокоиться, не обращать внимание на прыгавшее в груди сердце. «Еще есть время, — говорила она себе, — сначала мы поужинаем, распакуем вещи, немного поболтаем, может быть, прогуляемся. Пройдет еще часа два, прежде чем…»
Линн услышала, как хлопнула дверь. Несколько секунд спустя багаж с глухим стуком опустился на пол. «Вот мой багаж, вот его багаж, наши вещи, они совсем рядом… точно любовники». Крепко ухватившись за край кухонного стола, Линн смотрела на вещи, лежавшие на полу гостиной.
Пол вошел в кухню и, очевидно, не заметив, как взволнована Линн, прошел прямо к большой корзине, стоявшей посередине стола.
— Что это? — спросил он.
— Вино, хлеб, сыр. И еще там конверт. На нем твое имя, — добавила Линн.
Пол распечатал конверт и прочел записку. Нахмурившись, швырнул ее на стол.
— Это от Дика. — Он достал из корзины бутылку вина. — Пишет, что прислал нам это для «наслаждения».
Пол вопросительно взглянул на Линн. Она утвердительно кивнула, и он отправился искать бокалы и штопор. Минуту спустя они чокались, и звон бокалов набатом прозвучал в тишине. Они молча выпили, и казалось, что это молчание будет длиться бесконечно.
Линн понимала, что нужно разрядить обстановку и что-то сказать, но все слова, приходившие ей в голову, казались глупыми и совершенно неуместными.
— Нервничаешь? — Пол взглянул на нее поверх бокала.
— Знаешь, никак не могу поверить, что я здесь для того, чтобы… что мы собираемся…
— Не можешь поверить? — Он усмехнулся.
— Ты считаешь меня дурочкой, — Линн поставила бокал на стол, — и ты прав. Но я не могу притворяться раскованной и многоопытной. Две недели назад я жила на своем тихом зеленом острове. Шила, варила суп и занималась другими вполне обыденными делами. А сейчас… сейчас я здесь, в этом идиллическом месте. Я приехала сюда с…
— Со скверным уличным мальчишкой? — Пол шагнул к Линн и, поставив свой бокал рядом с ее бокалом, пристально посмотрел ей в глаза.
— Я не это собиралась сказать. У тебя дурная привычка заканчивать фразы за меня.
— Прости. — Пол коснулся ее волос, заправил за ухо выбившуюся прядь и положил руки ей на плечи. — Что ты собиралась сказать? — Он перевел взгляд на ее губы.
— Я хотела сказать… — Линн облизала губы. — Хотела сказать, что приехала сюда с очень красивым и обольстительным мужчиной. С мужчиной, который, я надеюсь… — Она перевела дух и закончила: — Который в подобных ситуациях всегда на высоте.
— Когда-то был, — прошептал Пол, склоняясь к ее губам, — но теперь не очень в себе уверен. — Он поцеловал ее в уголок рта. — Не уверен, потому что в последний раз это было… очень давно.
Пол снова склонился над ней и тихо застонал, почувствовав, как губы Линн раскрылись при первом же прикосновении его губ. Он взял ее лицо в ладони и поцеловал нежно и страстно, передавая ей весь свой жар. Потом обнял ее за плечи, и Линн ощутила, что его охватывает дрожь.
Внезапно она почувствовала, как край стола врезается ей в спину, и это было последнее напоминание об окружающем мире — в следующее мгновение реальность исчезла из ее сознания.
Пол расстегнул одну пуговицу на ее блузке, потом еще одну, и блузка соскользнула с плеч. Линн мысленно поблагодарила богиню нижнего белья, побудившую ее купить у Антуанетты кое-что из эротических вещиц. Отступив на шаг, Пол провел ладонями по ее обнаженным плечам.
— Ты само совершенство. — Его палец скользнул под тонкий кружевной бюстгальтер, ничуть не скрывавший ее отвердевших набухших сосков.
Линн чуть не задохнулась, когда Пол прикоснулся к одному из них. Но уже в следующее мгновение он закрыл глаза и, глубоко вздохнув, натянул блузку ей на плечи.
— С таким совершенством нельзя заниматься любовью на кухонном столе, — проговорил он с улыбкой. — Это место предназначено для вкусного, но не главного блюда, даже если стол французский. Позволь мне, — сказал он, заметив, что дрожащие пальцы Линн никак не справятся с пуговицами.
Умело взявшись за дело, Пол тотчас же привел блузку в порядок.
«Слишком умело, — подумала Линн, отстраняя его руки. — Как он может оставаться таким бесчувственным?»
— Благодарю, — кивнула она.
— Ты сердишься?
— Нет, не сержусь. — Линн пожала плечами. — С какой стати мне сердиться? Ты забавляешься, а что до меня… Ну, мне нравится ходить по краю. Я получила пинка за то, что загорелась в то мгновение, тогда как ты… а ты отошел и наблюдал со стороны…Наблюдал! — закричала она неожиданно.
— Ты в самом деле так думаешь? — изумился Пол. — Считаешь, что у меня… извращенное чувство юмора?
— А что еще мне остается думать? Ты умышленно начинаешь целовать меня там, где мы не можем… ну, довести все до конца. И так каждый раз. — О Боже, она понимала, что говорит как капризный ребенок.
В изумлении глядя на нее, Пол раскрыл рот, собираясь что-то сказать, и вдруг, запрокинув голову, громко расхохотался. Его поведение переполнило чашу терпения, и нервы Линн не выдержали. Резко повернувшись, она вышла из кухни, но успела дойти лишь до середины гостиной. Пол догнал ее, ухватил за руку и, развернув лицом к себе, взял за плечи.
— Линн, я не смеюсь над тобой и, уж конечно, не собираюсь позабавиться за твой счет. — Он
