— Мишель? — Пол едва заметно улыбнулся. — Ты, наверное, шутишь?
— Неужели не возьмешь?
— Ни за что на свете не дам ей эту роль, — заявил Пол.
— Именно такой принципиальный режиссер мне и нужен. — Меннен похлопал Пола по спине. — Я уверен, Сев, эта картина приведет нас обоих на вершину — гарантирую, на самую вершину.
— Да, конечно, — усмехнулся Пол. Для него слово «вершина» звучало как «вершина навозной кучи». Но он решил, что на сей раз все будет совсем по-другому, он сделает настоящую картину… И будет работать как дьявол, чтобы в процессе работы забыть Линн. А этот «процесс»… его можно начать прямо сейчас. — Дик, когда ты возвращаешься в Париж? — спросил Пол, в последний раз взглянув на окно.
— Уже еду, водитель ждет меня.
— Я был бы тебе очень признателен, если бы ты захватил с собой Линн.
— Ты уверен?
— Абсолютно.
— Как скажешь, — пожал плечами Меннен.
Когда Пол вошел в спальню, Линн сидела на подоконнике и смотрела во двор перед домом — там стоял длинный лимузин Меннена. Если она и слышала, как вошел Пол, то не подала виду.
— Линн…
Она выпрямилась и сжала в кулаке розовый комочек салфетки. Затем медленно повернулась — и Пол вздрогнул от неожиданности: в зеленых глазах Линн, прежде таких веселых, была глубокая печаль. Пол потупился. Если бы ему даже удалось в эти мгновения подобрать нужные слова, он все равно не смог бы их выговорить.
— Все в порядке. Я тебя понимаю, — сказала Линн.
— Прости меня.
— За что?
— Ну… — Ее вопрос застал Пола врасплох. — Прости, если я тебя обидел. Я совсем не хотел этого.
— А-а… — протянула она, кивая. Затем снова отвернулась к окну.
— Проклятие! Я же говорил тебе, чтобы ты не рассчитывала на большее.
— Говорил, — сказала она, по-прежнему глядя в окно.
Пол, не выдержав, шагнул к подоконнику. Тяжко вздохнув, положил руки на плечи Линн. Она тут же расслабилась и прислонилась затылком к его груди. Склонившись над ней, Пол машинально поцеловал ее в макушку. Потом погладил по волосам.
— Я не хотел, чтобы так получилось, — проговорил он с дрожью в голосе.
— А чего ты хотел?
— Ты знаешь, чего я хотел. Ведь мы же договорились, не так ли?
— Ах да, конечно. Я забыла. Значит, ты считаешь, что теперь все кончено? — Линн внезапно повернулась и пристально посмотрела ему в глаза. — Я прекрасно понимаю: нежелательное признание в любви может загнать в угол любого мужчину. И тебя, разумеется, тоже. Но не беспокойся, мне от тебя ничего не нужно.
— Линн, я…
— Не надо слов. — Она приложила палец к его губам и грустно улыбнулась. — Просто обними меня. А потом, как талантливый режиссер, устрой мне красивый уход.
Пол заключил ее в объятия — эта сцена оказалась совсем несложной.
Три дня спустя, около полуночи, в номере отеля зазвонил телефон. Линн сняла трубку.
— Привет, это я, Мишель.
— Привет, как твои дела? — пробормотала Линн.
После отъезда Мишель из загородного домика Линн с ней не говорила и сейчас не желала говорить. Она вообще ни с кем не хотела общаться — хотела только плакать в одиночестве.
— Мои дела? Отлично. Но не думаю, что тебя это интересует. Однако я позвонила по делу. Речь о Киффе.
— О Киффе?
— Он в больнице и хочет тебя видеть.
— Что с ним? — Линн села на стул. — Попал в аварию? Как он?
— У него реакция на передозировку кокаина, — немного помолчав, сказала Мишель.
Линн вошла в палату, когда Кифф начинал засыпать. Он был очень бледен и выглядел утомленным, но все же протянул ей руку и изобразил подобие улыбки. Из уголка его глаза скатилась слеза.
— Привет, дорогая, — пробормотал он. Линн смахнула слезу с его щеки и поцеловала в лоб. — Сходите по мне с ума? — Кифф пожал ее руку.
— Ну-у… — Линн почувствовала, что губы ее дрожат. — Как только тебе станет лучше, я устрою тебе хорошую взбучку.
— Ах, взбучку? — Он снова улыбнулся. — Вот будет весело!
— И не только весело, Кифф. А теперь спи.
— Вы уходите?
— Нет, я останусь.
Линн убрала с его лица прядь волос. Кифф кивнул, закрыл глаза, но по-прежнему держал Линн за руку. Ей вдруг вспомнилось, что Джеймс после утомительных лечебных процедур вел себя точно так же.
Кифф уснул, а Линн сидела у его кровати, время от времени поглаживая юношу по щеке и по волосам и размышляя о его судьбе. Кифф был молод, красив и талантлив, но в отличие от ее Джеймса он добровольно усложнил себе жизнь, связавшись с наркотиками. У Линн болело за него сердце, ее мучил вопрос: что Кифф будет делать, когда выйдет из больницы?
— Как он?
Линн вздрогнула от неожиданности. Обернувшись, увидела Пола, стоявшего на пороге, у открытой двери. Прошло три дня — нет, сто лет, — с тех пор, как они виделись в последний раз. Линн вдруг почувствовала ужасную слабость, она была не в силах вымолвить ни слова.
— Я напугал тебя? Прости. — Пол вошел в палату и подошел к Линн.
— Просто я очень удивилась, увидев тебя здесь. — Сердце Линн бешено колотилось.
— Меннен просил меня узнать, как самочувствие Киффа, — пояснил Пол. — Я собирался выяснить это в справочной службе, но Мишель сказала мне, что ты здесь. Он выкарабкается? — Пол кивнул на спящего Киффа.
— Говорят, да. А я не разбираюсь в этих вещах. — Поднявшись на ноги, Линн осторожно отошла от кровати, стараясь не разбудить Киффа.
— О, я и не думал, что ты в этом разбираешься.
— А ты? — Она вскинула подбородок.
— Нет. — Он покачал головой. — На эту дорожку я не ступал, умудрялся изрядно набираться и без наркотиков. — Пол внезапно помрачнел. — Линн, я соскучился по тебе, — прошептал он, накручивая ее локон на указательный палец. Она вздрогнула, и Пол, опустив руку, пробормотал: — Я поступил… непорядочно. Линн, я очень…
— Ты ни в чем не виноват, — перебила она. Взгляды их встретились, и ее охватила дрожь.
— Наверное, я совершил ошибку, — в смущении пробормотал Пол. — Мне не следовало сюда приходить. Прости меня, пожалуйста. Проклятие, какого черта я все время извиняюсь перед тобой? — проворчал он себе под нос.
— Ш-ш-ш, ты разбудишь его. — Линн приложила палец к губам и с беспокойством взглянула на кровать. Но Кифф не проснулся.
— Линн, прости ме… — Он неожиданно улыбнулся, и она улыбнулась ему в ответ. Взглянув на ее губы, Пол засунул руки поглубже в карманы — словно иначе не мог с ними справиться. Немного помолчав, он спросил: — Может, будем просто друзьями? Ведь мы могли бы стать друзьями…
