Линн с сомнением смотрела на принесенные для нее вещи, но Мишель улыбнулась ей, а Антуанетта кивнула, и Линн решила, что нужно соглашаться.
Час спустя они сидели в бистро, из которого открывался прекрасный вид на Эйфелеву башню.
— Надеюсь, ты не возражаешь? — Мишель, обменявшись несколькими французскими фразами с официантом, повернулась к Линн. — Я заказала на нас обеих.
Линн хотела запротестовать, но тотчас передумала. С улыбкой взглянув на Мишель, она спросила:
— Скажи, а ты всегда такая…
— Напористая? — подсказала Мишель. Она пожала плечами. — Да, наверное. Во всяком случае, время от времени.
— Значит, сегодня как раз такое время.
— Несомненно. Сегодня все удается, разве нет?
— О, все получилось замечательно. — Линн снова вспомнила о платье и белье, лежавших в багажнике машины. — Но знаешь, в какой-то момент мне показалось, что вы с Антуанеттой вот-вот вцепитесь друг другу в волосы. Перед уходом ты умудрилась превратить эту милую, обходительную женщину в старую скрягу.
— Если бы все было по-другому, она бы очень расстроилась, — с улыбкой проговорила Мишель. — Поверь мне, я сделала Анни день.
— Что-то не верится. — Линн покачала головой и окинула взглядом бистро.
На покрытых белыми скатертями столах рядом с перевернутыми бокалами и сверкающими столовыми приборами красовались накрахмаленные салфетки. Росшие у входа раскидистые каштаны отбрасывали тени на террасу, заполненную скромно одетыми людьми.
— Симпатичное заведение. Ты часто здесь бываешь?
— Частенько. Я же родилась в Париже, а в Чикаго переехала с родителями, когда мне было девятнадцать лет.
— Ты всегда хотела быть актрисой?
— Актером, — с улыбкой поправила Мишель. — Во времена сексуальной революции все мы актеры.
— Поправка учтена, — кивнула Линн. — Но ты не ответила на мой вопрос.
— Да, всегда. Ты видишь перед собой женщину, у которой были мечты.
— Были?
— Еще остались, — усмехнулась Мишель. — Но удача не протоптала дорожку к моей двери.
— И ничего заманчивого на горизонте?
— Возможно, кое-что есть. — Мишель пожала плечами. — Говорят, Дик Меннен задумал что-то интересное. — В этот момент подошел официант и принялся наливать в бокалы минеральную воду из высокой бутылки. Как только он ушел, Мишель вновь заговорила: — Будет очень жаль, если ничего не получится. У меня есть несколько небольших ролей и в других фильмах Пола, но тот, который снимается сейчас, — пока что мой лучший.
— Почему ты называешь его «фильмом Пола»? Я думала, он только помогает по дружбе какой-то Карен.
— Все верно, но он еще и финансирует фильм. Если хочешь знать мое мнение, то режиссером должен быть Пол. Карен умница, но не так талантлива, как Севи. И она никогда такой не будет. Пол замечательно работает с женщинами. Не понимаю, что происходит с этим человеком, он…
Тут снова подошел официант, и Мишель вновь умолкла. Линн же принялась изучать блюдо, которое ей предстояло одолеть. В конце концов выяснилось, что им принесли приготовленные на пару мидии.
— Так вот, — продолжала Мишель, — этот человек редкий талант, во всяком случае, был таковым, пока не стал делать идиотские боевики. Он просто губит себя! — Мишель выскребла нежное мясо из темной раковины и отправила его в рот. Прожевав, в раздражении проговорила: — Пол — один из немногих настоящих режиссеров. Он из тех, кто не боится произносить слово «искусство», я уж не говорю о том, что лучшие его фильмы будоражат. А он делает боевики!
— Почему? — Линн чувствовала, что не следует вызывать Мишель на откровенность, но ее одолевало любопытство, и она ничего не могла с собой поделать.
— Вопрос на миллион долларов, — усмехнулась Мишель. — Попробуй догадаться, почему человек, получивший «Оскара» за постановку «Волшебной зимы» и номинировавшийся за «Сердце Мари», растрачивает свой талант на фильмы с рекордным числом трупов. Не понимаю… Возможно, это результат его глупейшего обета безбрачия.
— Обета?.. — Линн чуть не подавилась мидией. — Может, я неправильно тебя поняла?
— Севи не спит с женщинами, как мы вычислили, уже года два, — понизив голос, проговорила Мишель.
— Но откуда ты знаешь такие подробности? — пробормотала Линн, в изумлении глядя на собеседницу. — И с какой стати люди обсуждают личную жизнь Пола?
— Не забывай, это люди из мира кино, — напомнила Мишель, изящным движением поднимая свой бокал. — Ничего личного в кинобизнесе не существует, мы…
— «Мы»?! Ради Бога, кто такие «мы»?! — в ярости воскликнула Линн. Отложив вилку, она схватила салфетку и скомкала ее.
— И никто — и все. — Даже невозмутимая Мишель немного смутилась. — Мы его друзья и…
— Я бы не стала называть это дружбой! Какие же вы друзья, если распускаете подобные слухи?
— Успокойся, Линн, я сейчас все тебе объясню. У Пола есть — вернее, имелась — определенная репутация. Когда он не был женат, он развлекался с женщинами. У него было множество любовниц, и все женщины его обожали. А его друзья… В их число попадают несколько прекраснейших представительниц мира кино. Но теперь Пол никого не замечает, и нет ни одной, которая могла бы сказать, какого цвета у него простыни. Это относится и ко мне.
— Чудесно! — усмехнулась Линн, она попыталась успокоиться и взять себя в руки.
— Чудесно? — переспросила Мишель. — Что ты имеешь в виду?
— Я полагаю, дорогая, что Пол — весьма незаурядный человек. И совершенно очевидно, что у него безупречный вкус. — Сунув в рот мидию, Линн принялась яростно жевать.
Мишель в изумлении захлопала глазами. И вдруг громко расхохоталась.
— Ты мне нравишься, Линн, действительно нравишься. Ты просто святая. — Мишель лукаво улыбнулась. — Хочешь послушать про пари?
«Пари? Какое пари? — размышляла Линн. — Если это из области все тех же грязных сплетен, то не желаю ничего знать». Она отправила в рот еще одну мидию и молча уставилась в свою тарелку. Но Мишель уже невозможно было остановить.
— Пять тысяч долларов получит та, которой удастся затащить Пола в постель. Все началось с шутки, но…
— И ты участвуешь в этом пари? — Отложив вилку, Линн пристально посмотрела на сотрапезницу.
— Нет-нет, — ответила Мишель, — ни в коем случае. Я могу придумать миллион поводов, чтобы переспать с мужчиной, особенно если он похож на Севи. Но это идиотское пари — оно не для меня.
— Очень оригинально! — язвительно улыбнулась Линн.
— Можешь мне не верить, но даже у меня есть принципы, — с невозмутимым видом проговорила Мишель. — Возможно, они не такие строгие, как твои, но все же…
— Может, тебе следовало бы ужесточить для себя эти принципы? Ты могла бы начать с приобретения новых друзей.
— Мне кажется, я этим и занимаюсь. — Мишель выразительно взглянула на собеседницу.
Линн промолчала. Ей нравилась ее новая знакомая, но едва ли они могли бы стать настоящими подругами.
— А знаешь, это очень даже неплохо, что ты не из мира кино, — снова заговорила Мишель. — Никогда не связывайся с кинобизнесом. При твоих моральных устоях… — Она покачала головой. — Ты
