— Икс равен минус двум. Макдейд подхватил:
— Икс равен трем.
И пошло, очень бойко. Отвечал уже ряд передо мной.
Вдруг Гилдей перебил:
— Ты какой номер решаешь, Харкин?
— Номер тринадцать, святой отец.
— Совершенно справедливо. Ты полагаешь, очевидно, что номер двенадцать решен правильно?
Харкин засомневался:
— Да, святой отец.
— Совершенно верно. Твое умозаключение. Следующий. Всего две секунды.
— Икс равен четырем.
— Какой это номер?
— Двенадцать, святой отец.
— Значит, по-твоему, ответ на него был неверный?
— Да, святой отец.
— Значит, Харкин должен был его решить заново?
— Да, святой отец.
— Харкин?
— По-моему, номер двенадцать был верно решен, святой отец.
— А также и все номера, предшествующие двенадцатому, иначе ты бы какой-то из них перерешил?
— Да, святой отец.
— Следующий. Нет, не ты, Моллой. Ты поправлял Харкина. Убожество рядом с тобой. Оно живое?
— Да, святой отец. — Это был О'Нилл.
— Ну-ну, не будем преувеличивать. Но — отвечай.
— Икс равен пяти, святой отец.
— И это ответ на…?
— На номер тринадцать, святой отец.
— Ага. Значит, Харкин не должен был решать номер тринадцать и не прав, что его решал?
— Нет, он просто решил его неправильно.
— А номер двенадцать, по-твоему, был верно решен?
— Да, святой отец.
— Значит, Моллой не должен был поправлять номер двенадцать?
— Да, святой отец.
— Так почему же ты заново не решил номер двенадцать?
— Он был уже решен правильно, святой отец.
— Но тот, кто отвечал перед тобой, ошибся? Основные правила гласят, что ты должен исправить ошибку предшественника, так?
— Да, святой отец.
— И ты исправил ее?
— Нет, святой отец, но…
— Никаких «но»! Какой номер ты теперь должен делать?
— Номер двенадцать, святой отец.
— Ответ?
— Икс равен четырем.
— Это было исправление Моллоя? Так?
О'Нилл понял, что влип. Он только кивнул.
— Моллой, твой ответ был — четыре, да?
— Да, святой отец.
— Но это было неверно. Так мне сказали. А теперь оказывается, это правильный ответ. Что же это такое? Это математика или это хаос?
Молчание. Улыбка Гилдея.
— Казалось бы, довольно ощутимая разница даже для вас. Даффи, продолжай, распутывай этот клубок.
— Икс равен двум.
— Это какой же номер?
— Номер один, святой отец.
— Ты считаешь, что первый ответ был неправильный?
— Да.
— Да.
— Что?
— Да, сэр.
— Сэр? Сэр? Я что — вдруг преобразился? Вместо столы галстук, вместо сутаны занюханный твидовый костюм?
— Нет, сэр.
— Ты настаиваешь на «сэре»?
— Да, святой отец.
Класс хохотнул, затих.
— Блеск остроумия. Прелестно. Разумеется, он не останется безнаказанным. Но к делу. Первый ответ, ты говоришь, был неправильный. И дальше все продолжалось неправильно, так?
— В известном смысле да, сэр.
— В известном смысле! А-а! Речи крючкотвора.
— С точки зрения основных правил, сэр.
— Так были они нарушены или они не были нарушены?
— Именно в них вкралась ошибка, сэр. Еще до того, как номер один был поправлен, сэр.
— Дивно. Истинное крючкотворство. Ты понимаешь ли, что ты говоришь, Даффи?
— Абсолютно, сэр.
— Хорошо. Начнем сначала. Первый человек, первый ответ.
— Икс равен минус двум.
— Ты остаешься при своем мнении?
— Да, святой отец.
— Значит, Даффи ошибается?
— Да, святой отец.
— И стало быть, шум поднят попусту?
— Да, святой отец.
— Все согласны?
— Да, святой отец! — гул голосов.
— Итак, Даффи. Подсчитай свое наказание. Один неправильный ответ — два удара. Один правильный ответ, «поправленный» тобой по ошибке, — четыре удара. Одиннадцать безупречных, или неоспоримых, ответов, отмененных тобой на том основании, что их не следовало давать, тогда как на самом деле следовало, — сорок четыре удара. Проволочка — шесть ударов. Злостное крючкотворство — двенадцать ударов. Наглая форма обращения — десять ударов. Остроумие — шесть ударов. Сосчитал?
— Восемьдесят четыре.
— Восемьдесят четыре — чего?
— Восемьдесят четыре удара, сэр.
— Так. Уже легче. Ты умеешь считать, ты обучаешься катехизису, ты скоро получишь урок о том, к чему безмерная самоуверенность приводит тебя и тебе подобных. И это проливает мне на душу — что?
— Бальзам, сэр.
