диапазон действия заклинания еще меньше, чем я думала, ну или все же этот писатель решил сегодня посидеть дома.
Причем я больше склонялась к первому варианту, с учетом того, как здесь относятся к прогулам. Нет. Что вы! Никто и не подумает вас ругать. Просто в один ужасный день вы заметите, что оценки ваши непостижимым образом снизились.
Внезапно одну из нитей паутинки заклятия что-то дернуло. Вот! Я ж говорила, просто маленькое воздействие было!
Я что-то не поняла. Это такой прикол? Магия бесстыдно указывала на монахиню. Да не шучу я!!
— Простите, извините, пожалуйста! — я всем свои видом продемонстрировала смирение. Впрочем, в своем наряде моя особа и так больше походила бы на ангела, чем на демона, коим в действительности является. — А… а можно вопрос?
И глазками, глазками не забываем хлопать! Я конечно не блондинка, хотя почти все в семье именно этой расцветки, но может, и так поверят в образ девочки-глупышки?
— Да, конечно, — рассеянно пробормотала монахиня.
— А вы здесь учитесь?
— Да. Только я никого не знаю, милая. Тебе может, у другого спросить?
Теперь уже настала моя очередь удивляться. Ах да! Еще мало кто в курсе, как выглядит новоявленный Демон. Разве что только слухи ведают. Но кто им верит?
— Простите еще раз, — и вытащила ее сочинение. — Это же ваше творение?
Собеседница покраснела и судорожно замотала головой, мол, нет, не я. Ну-ну, знаем мы таких скромников.
— Такую гадость я бы ни за что не написала, — искренне заверили меня. Ха! С учетом того, что девушка только что себя сдала, выглядело это, по меньшей мере, глупо!
— Интересно. А откуда вы знаете, что именно там написано? — тихонечко вздохнула, наблюдая, как студентка судорожно пытается придумать себе оправдание. Да-а, она и врать не умеет… хотя здесь я вижу только плюс! Не люблю лгунов! У меня на них стойкая аллергия! — Можно вас пригласить в Клуб? Не посреди коридора же все обсуждать.
Монахиня только вздохнула.
Даниил
Я удивленно оглядел входящих в общую комнату девушек. И если в одной из них я мгновенно признал своего непоседливого демона, то вторая мне явно не была знакома. Совсем. В конце концов, зачем мне знать монахиню? Во-первых, если кто не помнит, я атеист, а, во-вторых, по-моему, эти последователи Бога слишком скучны, чтобы с ними вести знакомство. И слишком самоуверенны. Ой! Если эта девчонка тоже сейчас мне начнет читать проповеди, то я не знаю, что будет! Но знаю, чего не будет: ноги ее в этом здании!
— Дан! Знакомься, это Мария, наш разыскиваемый сочинитель! — демоненок радостно улыбнувшись, плюхнулась на диван рядом со мной.
А я почувствовал, что моя челюсть некультурно ползет вниз. Это?! Это та девушка, что написала мрачный ужастик?! Как говорил Станиславский: не верю!
— Чудо ты мое недобитое, ты случаем не ошиблась? — уточнил.
— Не-а! Истину говорю!
Ха! Что мне всегда нравилось в Юноне, так это ее речь, постоянно перескакивающая со старого наречия, на современный, и обратно. Хм, и когда она, наконец, остановит свой выбор?
— Ладно. Рассказывай, — я устало прикрыл глаза, пытаясь успокоить нервы. Дожил. Монахиня- садистка, судя по ее сценарию. Хотя чему я удивляюсь? С этой девчонкой просто не может быть ничего нормального! Скоро и байкеры, любящие розовый цвет пойдут. Хм, кстати… а если спросить у того громилы, что представляла нам Ирина, его любимый цвет? Фу! Ну, о чем я думаю!
— Ч-что рассказывать? — несмело вопросила Мария, топчась на пороге комнаты.
— Та-ак. Садись сюда, — указал на расположенное напротив кресло. — А теперь рассказывай, как ты додумалась начать писать. Я-то наивный считал, что служители Бога таким не занимаются. А ты ведь, судя по одежде, монахиня.
— Видите ли… у меня родители очень верующие люди. Отец — священник. Мы сами далеко от Москвы живем, в селе. И при такой семье дорога одна — в монастырь; сначала прислужницей, а там и дальше по лестнице. Вот. А я учиться в институте всегда хотела. Получить высшее образование. Или писательницей стать. Мать говорит, что писатель — не богоугодное дело, в таких творениях вранья много, а ложь — грех. Я только учиться выпросилась, и то, потому что сейчас время такое, когда любому высшее образование нужно. А тут ваш конкурс. Ну, я и не сдержалась, — сумбурно поведала Мария.
Мда. Ясно видно — не повезло девочке с семьей. Таких фанатиков, что дочь даже отпускать учиться сначала не хотели еще поискать надо. Что ж.
— Так. Значит, могу тебя поздравить. Твой сценарий нам очень даже понравился, думаю, его мы на Хелуин и поставим. А ты бы хотела продолжать с нами сотрудничать? Или же ты уже состоишь в ином Клубе?
— Нет-нет! Я никуда не входила! И очень-очень хочу к вам!! — и робко глянула на меня. — Можно?
— Конечно! Даже нужно! — восторженно заявила притихшая было демоница. — Считай, что ты уже записана! Кстати, вот вопрос как коллеге. Ты случайно не знаешь, как можно отобрать художника?
Монахиня недоуменно похлопала глазами. Ну да, к скорости, с которой моя заноза меняет темы, нужно еще привыкнуть.
— Попросить, чтобы принесли свои творения? И по ним уже оценить?
— Да-а? А откуда ты будешь точно уверена, что это они написали, а не выкупили у какого-нибудь мастера?
Хм. А об это я, кстати, тоже не подумал. И, правда, откуда можно быть уверенным, что принесенные картины будут именно того человека, что сдал их?
— Тогда… может, можно выпросить у преподавателей аудиторию и объявить, чтобы рисовали при вас. Заодно и увидеть можно, кто как работает.
Ага. А если их опять много придет?!
— Не волнуйтесь, — прочитав что-то на моем лице, поспешил успокоить монахиня. — Не думаю, что у нас много художников среди студентов. Тем более, еще не вступивших куда-нибудь.
— Ну-у, думаю все же стоит попробовать…
Мария оказалась права. Тех, кто пришел на отборочный конкурс, было не больше пятнадцати человек. И дело вовсе не в том, что было мало желающих. Просто остальные видимо решили не позориться. В каком смысле? В прямом. Даниил, не любивший, когда из себя строят великого художника те люди, кто в первый раз и кисточку в руки взял, решил ужесточить на этом конкурсе меры. Главной причиной малого количества народа послужило условие, что после выбора победителя, все картинные, естественно подписанные кто автор, выставляются в холе на суд студентов. Вторая причина — очень тяжелая для многих тема. Да, в отличие от сочинителей, где что хотел, что и можно было писать, здесь рисовалось определенное: мой портрет. И не смотрите на меня так! Это не я придумала! Вон — Дана вините, все-таки его идея! Мне, между прочим, совсем не улыбается просидеть на одном месте два часа, именно столько дается времени для садистского плана мести мне любимой. О чем это я? Ох, ну вы хоть бы подумали, каково будет мне рассматривать карикатуры на саму себя! То-то же!
— Итак, правила я объяснил. Можете приступать. Юнона сядь на стул, пожалуйста, — проклятый выразительно глянул на стул у доски.
— А может не надо, — попыталась воззвать к его совести, но, увы. Невозможно докричаться до того, чего не существовало.
И мне осталось только с мрачным лицом присесть на это пыточное устройство, по ошибке названное стулом и через каждые десять минут выслушивать очередные окрики: не вертись, сиди смирно, и тому
