Эйса, в то время как другой прижал его правую руку к экрану электросчитывающего устройства. Где-то компьютер сравнил полученные данные с хранящимися в файле, убедился в совпадении и дал добро. Для острастки трое полицейских держали свои забрала опущенными, но четвертый, женщина, подняла его. И что самое интересное, у нее было чувство юмора.
— Имя?
— Эйс Джеверс.
Женщина посмотрела на экран своего компьютера.
— Вот так так, Эйс, похоже у нас тут какая-то накладка. Компьютер утверждает, что ты и парень по имени Гарольд — одно и то же лицо!
Эйс что-то пробормотал.
Полицейская притворилась, что не слышит.
— Что ты сказал? — громко спросила она. — Гарольд? А почему ты сразу так не сказал? Рада, что мы наконец разобрались! А кто этот малый в цепях? Принц Александр?
— Мы зовем его Смердюк, — ответил Эйс, стремясь вернуть свое хладнокровие. — Я его выиграл в карты.
— Свидетели?
— Шкипер может подтвердить.
— Этого достаточно! Мы его забираем. Обычный расклад: девяносто процентов — тебе, десять — Братству.
— Звучит неплохо!
— О'кей, подтверди свое согласие!
Эйс второй раз прижал ладонь к считывающему устройству и прошел пропускной пункт. На Мак-Кейда он даже не оглянулся.
Полицейская сделала Сэму знак подойти.
— Ну, Смердюк, давай займемся тобой! — сказала она.
За пару минут Мак-Кейд был просканирован, проверен и зарегистрирован. Но все это время секунды казались часами, и любой из них нес вероятность того, что вот-вот центральный компьютер выдаст информацию об истинном лице, скрывающемся под кличкой Смердюк, и его миссия будет окончена сразу же и навсегда.
К счастью для него, во время предыдущего визита на Скалу особые приметы Мак-Кейда не были должным образом занесены в банк данных, поэтому все обошлось.
Полицейская оторвалась от своего компьютера и улыбнулась.
— Приятель, теперь ты будешь зваться «Вэ-Эм восемьдесят девять пятьсот сорок шесть», — сказала она. — Не самое лучшее имя, но чертовски лучше, чем Смердюк. Следующий!
Через два часа и несколько переездов по планете Мак-Кейд оказался в мужской тюрьме. Для побывавшего в Шахте 47 на Моларии все это было хорошо знакомо: безнадежный взгляд товарищей по заключению, порабощение слабого сильным и отчаянные схватки за пищу. Мак-Кейд принял этот волчий закон без особых размышлений о его несовершенстве.
Но по зрелом размышлении он пришел к выводу, что эта тюрьма лучше, чем Шахта 47. Она хорошо освещена, достаточно просторна и обставлена мебелью из дюралюминия. Ее нельзя ни сдвинуть, ни поджечь, но на ней можно сидеть, и Мак-Кейд постарался сесть поудобнее.
Были и другие отличия. Если в Шахте 47 людей содержали месяцами, здесь контингент постоянно менялся, что снижало вероятность появления «бугров» и «паханов» с их беспредельной властью над другими узниками. И это тоже было хорошо, поскольку выбивание дури из людей не доставляло Сэму никакого удовольствия.
— Ага! — сказал чей-то голос за его спиной. — Еще один коллега-ненормальный, я полагаю?
Повернувшись, Мак-Кейд оказался лицом к лицу с маленьким человеком с блестящими любопытными глазами, длинным тонким носом и ушами, торчащими, как ручки у чашки. Как и Мак-Кейд, он был одет в лохмотья.
— Ненормальный? — переспросил Сэм.
— Вот именно! — ответил незнакомец. — Отклонение от общепринятой нормы, понимаешь?
Сэм терпеливо улыбнулся.
— Да, я знаю значение этого слова, я только не понимаю, насколько оно применимо ко мне.
Маленький человек был очень удивлен.
— Не понимаешь? — переспросил он. — Странно! Но для меня это вполне очевидно.
Блестящие глаза пробежались по Мак-Кейду с головы до ног, и незнакомец продолжил:
— Ты в хорошей форме, выглядишь сытым и носишь прекрасные лохмотья.
— Прекрасные лохмотья?
— А как же! — сказал коротышка. — Великолепная кожа, разрезанная и разорванная, чтобы походила на лохмотья. И еще — твое поведение. В то время как большинство тут напугано и тревожится о том, что будет дальше, ты совершенно безмятежен. Значит, ты — аномалия, не такой, как все. И раз есть такая аномалия, значит, есть и причина для нее.
— А ты, пожалуй, много говоришь, — задумчиво сказал Мак-Кейд. — И хотя это и не является аномалией, но может доставить тебе серьезные неприятности.
Маленький человек огляделся, чтобы удостовериться, что никто их не слушает.
— Не волнуйся! Я не выдам твою тайну, — сказал он и протянул руку. — Меня зовут Чип.
Сэм пожал протянутую руку, заметив, что она сухая и удивительно твердая.
— Чип? — переспросил он.
— Да, Чип, как микросхема в компьютерах. Поэтому я не такой, как все это стадо, я умнее.
Мак-Кейд в раздумье покачал головой.
— Все это просто прекрасно, Чип, если бы не одна деталь! Раз ты такой умный, как же ты стал рабом?
Чип отмахнулся от слов Мак-Кейда.
— Это все временно, не более того! — горячо заговорил он. — Я работаю, наверное, точнее будет — работал, в большом объединении. Может, ты о нем слышал — концерн «Мега». Добыча и переработка металлов. Нет? Ну, это — гигант, поверь мне на слово, и я в нем работаю — то есть работал, главным программистом.
Меня направили устранить сбой в программе на каком-то Богом забытом астероиде, и получилось так, что курьерский корабль концерна вышел из гиперпространства прямо перед рейдером пиратов. Мы пытались уйти, но они подцепили нас лучами захвата и поволокли, как дохлого карпа. Вот я и здесь, но, — добавил Чип весело, — не надолго.
Здесь Чип огляделся и понизил голос до шепота заговорщика.
— Как насчет того, чтобы сняться с этой Скалы?
Мак-Кейду уже приходилось сталкиваться с подобными фантазиями у заключенных; в Шахте 47 встречались настоящие безумцы, однако на этот раз он решил отнестись к предложению серьезно. Внешне Чип выглядел болтуном, пустым и недалеким. Но он сумел разгадать маскировку Мак-Кейда с обескураживающей легкостью, что свидетельствовало о глубине и силе его ума.
— С удовольствием снялся бы с этой Скалы, — ответил Мак-Кейд, — если, конечно, подвернется момент.
Чип широко улыбнулся, демонстрируя дорогую работу дантиста.
— Отлично, потому что все, что мне нужно, чтобы вывести нас за пределы планеты, — это вот они, — он помахал своими пальцами, — и склонная к сотрудничеству биоэнергетическая система.
С этими словами Чип оглядел Мак-Кейда, как повар, выбирающий кусок говядины.
Сэм вздохнул. От смердюка до биоэнергетической системы, и все это в один день! Вот уж действительно, если везет, то по мелочи, а если не везет, то во всем.
17
По сравнению с другими рынками рабов этот был не так уж плох. С одной стороны, здесь поддерживали довольно высокий уровень чистоты, с другой — тут никогда не били. Это диктовалось не скрытым гуманизмом, а просто нежеланием портить товар. И, будучи частью выставленного на продажу
