Замок барона Астини, к которому мы подъехали согласно расписанию на рассвете, от мною уже виденных ничем особо не отличался. Это был, так сказать, просто еще один замок — стены, башни, ворота и все прочее. А вот сам барон, столь раннего нашего прибытия не ожидавший и, надо полагать, безжалостно поднятый с постели, вызвал у меня интерес и удивление, даже несмотря на то, что моя способность к восприятию чего бы то ни было после суток, проведенных в седле, равнялась приблизительно минус бесконечности. Причем первое впечатление, произведенное бароном, когда он по местной традиции вышел встречать нас в холл, едва не вызвало у меня откровенно неприличный удрученный вздох, потому как внешне хозяин замка до отвращения походил на герцога Девейна, только был еще старше, еще выше и еще сухощавее. Но уже через несколько секунд стало очевидно, что по характеру барон Астини — полный антипод того, кто нас сюда направил.
Повторить целиком вступительную речь хозяина замка я затрудняюсь, но примерно за три минуты он успел представиться сам, представить себе нас, предположить, что мы, должно быть, мчались к нему без остановки, а это весьма утомительно, и теперь, наверное, мечтаем только об отдыхе, предоставить который, разумеется, не составляет ни малейшей сложности, тем паче что другой его гость доберется сюда не раньше вечера. И все это практически без малейшего нашего участия. Честно говоря, такой энергичности, жизнерадостности и граничащей с легкомыслием болтливости я никак не ожидала от столь почтенного на вид старца, тем более керторианского происхождения. Даже известный весельчак Реналдо Креон на фоне барона смотрелся бы тускловато. Словом, я не могла сдержать улыбки, когда сообщила, что да, нам тоже очень приятно, и отдохнуть действительно необходимо, а всегда невозмутимый Крат, казалось, из последних сил борется с приступом смеха.
Тут барон, надо заметить, усилил благоприятное впечатление, проявив неожиданную ненавязчивость — типа больше никаких вопросов, вот вам слуги, они вас проводят, отдыхайте, а все остальное потом. Я под воздействием его темперамента настолько взбодрилась, что чуть было не попросила огласить весь список мероприятий, составляющих это расплывчатое «все остальное», но все же смогла сдержать свой порыв, грозивший продолжительной беседой, на самом интересном месте которой я имела все шансы банально вырубиться. Наконец слуги довели нас до отведенных апартаментов, где ничего оригинального, к счастью, не случилось — лишь минимально необходимое омовение и сон.
Который оказался исключительно крепким и, пожалуй, слегка затянулся. Во всяком случае, когда меня разбудили, за окном уже темнело, что сразу вызвало у меня подозрение: сейчас опять начнется спешка. И действительно, не пропадать же такой прозорливости — убедившись в моем худо-бедно адекватном восприятии действительности, посланная за мной горничная обрадовала известием, что внизу меня желают видеть по возможности срочно. Прекрасная формулировка! Я даже не стала уточнять, кто эти те, которые желают, какой интервал времени допустим в понятии «по возможности» и почему все-таки срочно…
В итоге я спустилась вниз, где меня немедленно, всего через четверть часа, провели в очередную необъятных размеров столовую, что, на мой взгляд, является фактически пределом возможного, и мне очень хотелось, чтобы кто-нибудь мой подвиг оценил. Но ни Крат, ни барон, уютно расположившиеся за столом, рассчитанным персон на пятьдесят, меня почему-то не похвалили. Хозяин, правда, был по-прежнему оживлен, любезен и даже приказал подавать ужин, едва я заняла место рядом с ним, а вот мой верный спутник, хоть и отреагировал на мое появление приветливым кивком, в целом имел вид человека, у которого страшно болят зубы, настолько, что скрывать это нет уже никаких керторианских сил. Поскольку прежде такого не наблюдалось даже в самых хреновых ситуациях, я по-настоящему встревожилась и, естественно, тут же взяла быка за рога:
— Что случилось, господа?
— А ничего! — неожиданно резко бросил Крат, опередив барона, который явно собирался произнести нечто иное, но после легкой запинки согласился:
— Да, можно и так сказать.
Не знаю, ожидал ли Крат, что я буду в недоумении хлопать ресницами, но этого в любом случае не произошло.
— Иными словами, тот, с кем у нас назначена встреча, пока не прибыл. И насколько же он опаздывает? И кстати, кто он?
Барон выжидающе покосился на Крата, но тот решил, видимо, удовлетвориться гордым молчанием.
— Я не хотел называть вам его имя заранее, но сейчас, похоже, уже нет необходимости делать из этого тайну. На встречу с вами обещался прибыть сам барон Бролль, и он должен был постучаться в ворота более двух часов тому назад…
— Бролль? — Ого, в замок Астини должен примчаться новый глава партии мира собственной персоной. Неплохо бы выяснить, какой реальной властью он располагает, и я задала наводящий вопрос: — Он ведь был чем-то вроде правой руки покойного герцога Горна?
— Левой, — лаконично поправил барон и, обратив внимание на некоторое недоумение, появившееся на моем лице, пояснил: — Если я верно понял смысл вашей фразы, герцогиня, то правильнее сказать, что он был левой рукой Горна. Хотя если спросить меня, то я бы скорее назвал его мозгами.
— Даже так? Тем лучше… — не очень подумав, ляпнула я, и барон рассмеялся. Впрочем, не зло и не обидно, надо отдать ему должное.
— Куда уж лучше. Нет, я согласен, если бы вам удалось договориться с Ангусом, это бы решило многие ваши проблемы. Только вряд ли теперь назначенная встреча произойдет.
Безмятежность тона, которым было сделано столь категоричное заявление, меня изрядно удивила, и, само собой, я не могла не возразить:
— А не преждевременны ли ваши столь пессимистические прогнозы, ведь основанием для них послужила, как я понимаю, всего лишь двухчасовая задержка? Или у вас есть серьезный повод полагать, что, барон Бролль внезапно мог передумать?
— Это не задержка, а, как вы верно выразились в первый раз, опоздание. Но Ангус Бролль на моей долгой памяти не опаздывал никогда, и совершенно невероятно, чтобы он решил сделать почин при таких обстоятельствах. Что же до передумать… Не знаю, возможно ли это в принципе, но уж наверняка он дал бы мне знать, что его планы изменились.
И что же у нас в таком случае получается? Если этот странный старик прав, то выражение лица Крата полностью отвечает нынешнему положению дел. Собственно, подозреваю, что с моей физиономией произошли схожие метаморфозы.
Тут, не очень-то кстати, подали ужин, в результате чего обстановка за столом сделалась по-своему забавной — ни Крат, ни я, невзирая на суточную голодовку, на еду даже не взглянули, а вот барон вовсю принялся за дело. Честно говоря, захотелось слегка подпортить ему аппетит…
— Иными словами, вы исключаете все варианты, кроме одного-единственного — Броллю не дал сюда прибыть наш враг, сиречь Ректор. Каким-либо образом задержал или попросту убил.
Барон кивнул с таким видом, будто я поинтересовалась, хорошо ли он почивал накануне, и заговорил, лишь аккуратно дожевав:
— Это так. Но я не думаю, что Ангус убит.
— В самом деле?
Я все-таки заставила его отложить нож с вилкой — большая победа, особенно в свете того, что он сообщил.
— Герцогиня, наверняка вам и лорду Танварту намного больше известно о происходящем, меня политика, откровенно говоря, вообще мало волнует, но есть вещи, которые говорят сами за себя. Например, когда герцог Девейн обратился ко мне с просьбой организовать эту встречу, причем настаивал на срочности и сугубой секретности, а вместо объяснений напустил какого-то маловразумительного тумана, я лишь усмехнулся про себя. Ну, не укладывалось у меня в голове, что вы можете представлять реальную угрозу для Ректора, однако отсутствие здесь Ангуса указывает на то, что я ошибался и граф Сарр действительно категорически не желает допустить вашей встречи. И поскольку полумеры не в его стиле, он постарается обезопасить себя от повторных попыток, уничтожив кого-либо или всех потенциальных участников неугодного ему саммита. Убийство же Ангуса пользы Ректору не принесет — барон пока не слишком опасен, а вот слухи всякие поползут обязательно, и даже мне ясно, что сейчас для них совсем неподходящий
