нее сеть. И вскоре орудие лова уже стояло поперек фарватера реки, означая свое местоположение лишь весело прыгающими на поверхности наплавами, окрашенными в тон воды.
Через пять минут сеть была забита до отказа. Рыбаки подтянули ее к берегу и, стоя по пояс в воде, занялись переборкой. Рыба медленно высвобождалась из ячеек, самки откидывались в лодку, привязанную за колышек к берегу и покачивающуюся рядом на волнах, а самцы летели назад в реку. Затем рыбе вспарывалось брюхо, ястыки икры помешались во вкладыши, а потрошеная рыба вывозилась на лодке на середину реки и выкидывалась в реку. Дальше свое дело сделает течение – или забьет ее под берега значительно ниже места лова, или вынесет в море. В завершение вкладыши с икрой-сырцом относились подальше и прятались в кустах жимолости. Вот и весь процесс браконьерской рыбалки. Губится природа, но набиваются кошельки. За день такой рыбалки вдвоем можно нарезать не один десяток килограммов икры. А при хорошем ходе рыбы и если очень постараться, то и не одну сотню. И кто же откажется от такого куша? Даже рискуя быть пойманным на месте. Так было, и так, скорее всего, будет. Пока государство ничего камчатским рыбакам взамен предложить не может, а влачить полунищенское существование на родной земле, в то время как иноземные траулеры сотнями тысяч тонн вылавливают русскую рыбу в Охотском море, это как?..
Четыре дня рыбалки прошли спокойно. 'Уазик' друзья оставляли в низовьях, почти у самого устья, там, где грунтовка упиралась в берег реки, а сами пешком поднимались километра на два с половиной выше по течению, где были очень удобные для лова ямки, куда рыба заходила отдохнуть перед новым броском к нерестилищу.
Машина была, конечно, хорошим маяком для рыбводовцев. Но спрятать ее было негде, и приходилось рисковать.
Вечером они возвращались к 'уазику', неся за плечами рюкзаки с икрой. Чтобы вынести дневную добычу, приходилось делать по три ходки.
Фортуна благоволила им, и за все эти четыре дня они ни разу не слышали гула пролетающего даже вдалеке вертолета.
К обеду четвертого дня погода начала портиться. И, когда они уже по темноте въехали в поселок, на лобовое стекло начали падать первые капли дождя.
Толик жил сейчас у своей новой подруги и сам предложил временно переоборудовать свою холостяцкую однокомнатную квартиру под икорный цех. Благо располагалась она на первом этаже.
Подъехав к его дому и заглушив мотор, Андрей посигналил. Вадим с Толиком их уже ждали. Не прошло и минуты, как распахнулась дверь подъезда, и они вышли на улицу. Белов и Самойлов вылезли из машины.
– Ну что, икрянщики, принимайте товар, – весело сказал Андрей. Последние несколько дней он пребывал в отличном настроении, и его 'Вася заходи' слышалось чаще обычного.
– Как сегодня? – поинтересовался Вадим, открывая заднюю дверцу автомобиля.
– Как обычно, – ответил Андрей, помогая товарищу взвалить нелегкий рюкзак на плечи.
Вкладыши с икрой были помещены в полистироловые мешки из-под сахара, взятые Сергеем у Ларисы в магазине, а те, в свою очередь, в брезентовые рюкзаки. Так что если случайный прохожий или кто из соседей Толика и увидит их, то, по крайней мере, не узнает, что же таскают по вечерам в квартиру на первом этаже.
Они все вместе перенесли икру к Толику и закрыли за собой дверь на замок. В прихожей вдоль стены в два этажа стояло четырнадцать тридцатилитровых пластиковых ведер – емкости, с недавних пор вытеснившие деревянные икорные бочки. Андрей открыл крышку одного из верхних ведер с продукцией прошлой ночи, и подцепив мизинцем несколько икринок, отправил их в рот. С видом знатока, распробовав икру, выдал свой вердикт:
– Класс! Вкуснотища!
Он захлопнул крышку.
– Надо бы ее в погреб отвезти, – сказал Толик. – В квартире тепло для нее.
– Завтра пораньше, часиков в пять и перевезем. Чтобы никто не видел. Как раз в это время самый сон. А потом сразу на речку поедем.
– Ты что, и завтра ехать хочешь? – спросил Сергей. – Собирались же четыре дня рыбачить.
– Да ты что, Серега! – воскликнул Андрей. – Дождь же начинается. Завтра ни один вертолет в небо не поднимется. Пока непогода, надо рыбачить и рыбачить. Когда еще такая халява выпадет? Ведь так, мужики?
Он по очереди окинул взглядом каждого из друзей.
– Вообще-то, желательно бы, – согласился Вадим. – Но вам решать. Вы-то рискуете больше.
– Да какой риск в такую погоду? – не унимался Андрей. – Чего молчишь, Серега?
– Да я как Герасим – на все согласен, – ответил Сергей. – На душе что-то неспокойно. А вдруг рыбники решат сверху сплавиться?
– Для того, чтобы они смогли сверху сплавиться, им туда вначале нужно залететь. А ты сам сегодня слышал, что в небе ни жу-жу. А если даже они решат на верха на ГТТ пробраться, что маловероятно, то мы услышим их, еще когда они здесь заводиться будут. Все спрячем и добежим до машины. Приехали, мол, посмотреть, что здесь творится.
– Хочешь сказать, не пойман – не вор? – улыбнулся Толик.
– Так точно.
– Вообще-то, пока есть возможность, надо работать, – согласился Сергей. – Поедем завтра.
– Кто не рискует, тот не пьет шампанского. – Андрей с довольным видом хлопнул Сергея ладонью по плечу. – И Вася заходи!
– Поехали домой, отдыхать, Вася, – улыбнулся тот, направляясь к входной двери.
