магией, и не суметь эту магию подчинить себе!
— Вот в этом и заключается глобальное отличие людей от нормальных существ: подчинить, заставить... Что за извращенная психология? Неужели нельзя просто жить? — Вий вздохнул. — Ладно, я подумаю. Кстати, ты эту книжку читать не будешь?
— А зачем она мне, раз она не настоящая книга заклинаний? — расстроенно протянула Машка.
— Тогда я ее пока себе заберу, — решил эльф. — Почитаю вечерком. Говорят, полезно читать перед сном смешное — цвет лица улучшается.
Машка ничего подобного раньше не слышала, однако на всякий случай кивнула. Черт их разберет, этих эльфов. Может, у них и в самом деле иная природа и анекдоты читать дюже полезно.
Пиная с досады подворачивающиеся сорняки, заполонившие все пространство между деревьями и дорожками, Машка уныло поплелась к домику прислуги. За последнее время он стал ей почти родным. Под ее кроватью валялись грязные вязаные носки, которые она уже неделю собиралась постирать — совсем как дома. Клок эльфийских волос, похоже, был единственным препятствием на пути бесконтрольного размножения вампиров в комнате, потому как часто убираться Машке в последнее время было лень. Ничто не радовало ее. Мечта, в осуществлении которой она была еще недавно так уверена, похоже, рассыпалась в пыль, и это казалось ужасно обидным. Ну чем она хуже всех этих многократно описанных в литературе магов-вундеркиндов, гениев-путешественников и прочих поклонников обучения этому искусству экстерном? У нее есть все: происхождение из иного мира, приятели-эльфы, учитель-маг, правда, не проявляющий особого энтузиазма. И даже общительный дракон, не пожелавший ее сожрать, ей уже повстречался. А магической силы как не было, так и нет.
Ночью ее разбудил настойчивый стук в окно. Так нагло может стучать посреди ночи только очень хороший друг или — не приведи господи — потерявший ключи от квартиры родитель. Машка знала, о чем рассуждает. Мать часто геряла ключи и будила ее полночной барабанной дробью, благо высота окон вполне позволяла провести подобную операцию. Обитание на первом этаже имело свои, довольно заметные, минусы. Однажды в окно постучал пьяный дворник. Дело было ранним утром. Солнце еще не встало, было сыро и во дворе стоял туман. Дворник, злой, промокший и лохматый, хотел домой, но ошибся окном, страшно Машку перепугав. К счастью, сегодня это оказался вовсе не он.
— Ну?.. — сонно спросила Машка.
— Это я! — немедленно отозвался Май.
Машка хмыкнула, вспомнив бессмертное «я бывают разные», но с кровати поднялась и окно открыла. Все равно не отстанет, раз уж пришел. Эльфы, они такие.
— И чего ты добиваешься, стоя ночью у приличной девушки под окном? — недовольно осведомилась она.
— Вылезай, — позвал Май, почти неразличимый в темноте на фоне черных кустов. Только белки его глаз ярко блестели.
— Так ночь же! — праведно возмутилась Машка. Ну да, как будто он сам не знает!
— Правильно, — согласился Май. — Все самое интересное всегда происходит именно ночью, когда большинство глупцов спит. Давай вылезай.
Печально вздохнув, Машка решила, что ныть бесполезно, да и врожденное любопытство уже начало грызть ее. Накинув на плечи толстый серый платок и облачившись в грубые штаны, она вылезла в окно. Трава была мокрой, жесткой и холодной.
— Брр! — вздрогнула Машка. — Вылезла называется. Ну и зачем ты меня разбудил? Мне, между прочим, завтра работать вставать — в отличие от некоторых.
— Цени! — Май внушительно выставил вперед средний палец. — Я собираюсь посвятить тебя в древнюю эльфийскую тайну.
— Она страшная? — недоверчиво хмыкнула Машка.
— Она прекрасная! — патетически провозгласил эльф. — Мало кто из людей вообще знает о ней, а участвующих в секретных эльфийских церемониях можно пересчитать по пальцам одной ноги. Сегодня ночью наступает Время бессонницы!
— Да что ты говоришь? — Машка зевнула. — Не знаю, как ты, а я вот совершенно этого не чувствую. Мне спать как раз очень хочется.
— Потому что ты плоская человеческая девочка, — обиделся Май. — Пошли, Вий там наверняка уже тропинку на поляне протоптал, нас ожидаючи.
— И почему ты решил посвятить в эту церемонию именно меня, раз она такая таинственная? — проворчала Машка, послушно топая за ним по мокрому темному саду. — Сами бы ее и проводили, этакий междусобойчик... А я бы поспала еще пару часиков.
— Нам третий нужен, — бесхитростно поведал эльф. — Для обряда непременно трое нужны.
— Знаю я ваши обряды... — буркнула Машка. — Соберутся — и давай на троих соображать. А потом голова болит.
— Да, — обескураженно согласился Май, — об этом я как-то не подумал. Ты же человек, а значит, что- то у тебя болеть будет. Не обязательно голова, но все же... Это плохо.
Он остановился и задумался. Пахло давленой земляникой, но слабо-слабо. В глубине сада пробовала голос ночная птица, а справа выступала ярким белым силуэтом из темноты вспенившаяся цветами водянка. Ее ягоды, кислые, терпкие, созреют только к концу сезона и опадут в траву. Никто не станет их собирать, как и многое другое в саду некроманта. Сад в отличие от огорода — место статусное. Каждому уважаемому городскому жителю следует иметь ухоженный сад, а Вилигарк не рвался в разряд исключений. Его и так в городе не любили слишком многие. Что поделать, это вечные изъяны увлечения некромантией.
— Конечно, плохо, — сварливо отозвалась Машка. Ноги ее уже промокли, и она начала серьезно мерзнуть.
— Ладно, пойдем, — решился наконец Май. — Пойдем, не замирай. Вий что-нибудь придумает.
— Вечно за тебя Вий думает, — пробурчала Машка. — Что это хоть за церемония такая загадочная?
— Увидишь.
Эльф таинственно подмигнул ей и ринулся по тропинке. Казалось, он буквально брызжет энтузиазмом. В глубине души Машка была уверена, что, присмотрись она к эльфу чуть-чуть внимательнее, увидит искры, разлетающиеся от него. Но глаза спросонья видели плохо, да и к ночной темноте зрение еще не адаптировалось. Поэтому Машка только вздохнула и постаралась не отставать от приятеля.
— Прибавь шагу, — на бегу посоветовал Май. — Опоздаем.
— У меня ноги болят, — пожаловалась Машка. — И трава мокрая.
— Ну и что? — удивился он. — Знаешь, так ты никогда не станешь всемогущей. Если обращать внимание на всякую ерунду вроде жизненных неудобств и придавать значение любой неприятности или сложности, никогда ничего не добьешься.
— Можно подумать, что ты знаешь секрет всемогущества человеческой расы! — фыркнула Машка.
Эльф юркнул в просвет между деревьями. Машка последовала за ним и немедленно плюхнулась на землю, поскользнувшись на мокрой траве. Ушиблась она небольно, но обидно было ужасно. Во-первых, сразу же промокли штаны, а во-вторых, неприятно чувствовать себя неуклюжей. Она мужественно встала и заставила себя продолжить путь. Розоватый свет огромной луны, ничуть не похожей на московский крохотный фонарик, озарил сад внезапно. Подул ветерок, тучи разбежались стадом испуганных волчьим запахом овец — и стало светло, почти как днем. В этом свете стала видна каждая травинка, каждая ветка. Машка повеселела. Так бывает: стоит лишь сменить освещение, и картинка сразу становится совершенно другой. В ней появляется что-то волшебное, нереальное, сказочное. Направьте на самую обычную девушку розовый прожектор, и, возможно, она покажется вам самой прекрасной леди на свете. Оттого что такой вы не видели ее никогда.
— Знаю. — Эльф выскочил из тени неожиданно. — Только тебе он не подойдет.
— Почему? — обиделась Машка. — Потому что у меня с магией проблемы?
— Дело не в магии. — Май задумчиво посвистел, глядя на луну, и, сформулировав мысль, продолжил: — У нас, эльфов, все проще. Нам могущество дано от рождения. А вам нужно его добиваться. Это очень просто понять, но очень сложно исполнить. Вот все ваши и ищут чего попроще: некромантия, хиромантия, астрология и прочая ерунда. А для того чтобы стать всемогущим, надо только победить все свои слабости. Человек, который сильнее себя, сильнее всех других людей и всех обстоятельств. Но люди, вот как ты, себя
