Волхвы

Изначальной, естественной индоевропейской религиозности вообще было чуждо понятие жречества как возвышающегося над осталь­ными сородичами некоего свещенного сословия. Особенно это сохрани­ лось у народов Северной Европы, а именно у восточнославянских и германских племён, где не было деления на жречество и мирян.

Ганс Ф.К. Гюнтер пишет: «Идея выделения духовенства в особое сословие всегда была среди индоевропейских народов результатом влияния духа переднеазиатской расы» (Избр. работы по расологии. М., 2005. С. 241)

12

Преобладание общедоступных культов ещё не могло привести к появлению явно обособленного от остального населения жречества. Довольно простые, бесхитростные Языческие Обряды были понятны всем сородичам, и каждый глава семьи, являясь также главой домашнего ку­льта, сам совершал все жизненно необходимые свещеннодейства, касаю­щиеся его семьи и ближайшего окружения. Обходились, так сказать, своими силами.

Почитание умерших у славянорусов (как и у германцев) также имело форму семейно-родового культа Предков; жрецами этого культа были главы родов и семейств, а жрицами – их жёны, что свидетельству­ет о проявлении архаичных традиций, восходящих ко временам материн­ских родовых отношений.

Вообще в период родового строя у восточных славян Старший в ро­де был в то же время и жрецом, т.е. жречество не было профессио­нальным. На это определённо указывает историк С.М. Соловьёв (Сочине­ния. М., 1988. Кн. 1), а также А.С. Фаминцын в «Божествах древних славян» (СПб., 1995).

В обрядах родового назначения в качестве жреца обычно выступал Старейшина рода. Язычество – это родовой строй: общество, основной структурной составляющей которого является Род как единый жизнеспособный Сверхорганизм со всеми присущими ему свойствами: единым родо­вым разумом, единой родовой памятью, единой родовой волей, единой ро­довой биоэнергетикой (психоэнергетические родовые поля, или так на­зываемые «эгрегоры»).

Старейшина служил не богам, а своему Роду как Сущности более высокого, надличностного порядка, и этим религиозным служением сама родовая жизнь закономерно обретала значение освещённой Свыше.

13

     Князь от тех ятвягов принёс закон
Отродясь на Руси невиданный,
Чтоб по жребию – из мужей и жён –
Брать людей на закланье идолам…
Было жутко людям! Замстился свет!
Русь стонала от скорбной жалости!
Эта злая «казнь» ровно десять лет
На родной земле продержалася…

Игорь Кобзев (1924-1986). «Падение Перуна».

14

См. труд акад. М.Н. Тихомирова «Крестьянские и городские восстания на Руси XI-XIII вв.» (М., 1955).

В.В. Мавродин в книге «Народные восстания в Древней Руси XI-XIII вв.» (М., 1961) также убедительно доказывает, что борьба за Языческую идеологию, борьба с христианством была «формой восстания смердов» (С. 50).

15

Достоин восхищения тот необъяснимый и в полной мере не осмысленный наукой факт, что древнейшие анимистически-пантеистические воззрения «примитивных» Язычников отлично согласуются с новейшими представлениями о Мироздании, в частности, с космогоническими, астрофизическими, геологическими, биологическими, психофизиологичес­кими и другими теориями, гипотезами и данными. Современная наука волей-неволей возвращается к первобытному гилозоизму и панпсихизму, когда устами наиболее одарённых своих представителей высказывает мнение, что в основе Природы-Вселенной лежит Разум, слагающийся из бесчисленного множества разумов и сознаний разного уровня.

16

«Волхв» – одного корня со словом «волохатый», облачённый в мохнатую шкуру.

17

В истории есть немало примеров того, как предсказание осуществлялось наперекор всем попыткам воспрепятствовать его осущест­влению.

Древние прекрасно понимали бессилие таких попыток противоборствовать исполнению прорицания оракула. «От судьбы не уйдёшь, и часто смертный удел настигает в дому человека, бежавшего с поля брани», – эти слова стали поговоркой.

Великий кёнигсбергский мыслитель доказал непреложно, что время (так же, как и пространство), каким оно отражается в нашем созна­нии, само по себе только субъективная форма нашего восприятия внеш­него мира. Нам остаётся совершенно недоступным познание «времени в себе», т.е. независимо от свойственного нам чувственного восприятия.

Время иррационально и ирреально. Вне нашего сознания, т.е. объективно, времени не существует, и в этом смысле оно – одна из величайших иллюзий (об идеальности времени учили ещё Упанишады).

Эта иллюзия существует постольку, поскольку существует воспринимающее её наше обычное, поверхностное сознание. И эта иллюзия исчезает вместе с исчезновением низшего, «дневного» сознания, когда оно уступает место сознанию высшему, когда пробуждается истинное Я человека.

Можно сказать, что будущее отделено от нас лишь порогом нашего сознания, и поэтому познание будущего есть лишь изменение нашего обычного способа восприятия. В экстатически-трансовых состояниях, благодаря понижению порога сознания, человеку иногда делается до­ступным то, что не воспринималось им в его обычном состоянии. И мис­тики всех времён интуитивно стремились перешагнуть этот порог, ма­