Вопросы так и сыпались на тех, кто приносил страшную новость.
– Кто видел? Многие-с. Какое привидение? Чудно-диковинное.
– А именно?
– Вроде как бы императора Петра Великого.
– Да что вы? Да неужели?
– А ей-Богу!
– Где же, где видели-то?
– На крыше Сухаревой, у ее маленькой башенки. Стоит это… высокий человек в петровском капитанском камзоле-мундире. Волосы – длинные; на голове – тогдашняя треуголка; через плечо – портупея; сбоку на ней висит шпага; чулки; туфли.
– Ну?!
– Постоял, постоял страшный призрак, постоял, поглядел на Москву, а потом скрылся.
Эффект рассказа бывал не одинаков. Одни бледнели и начинали трястись.
– Не к добру это видение!
– Истинно так: быть беде какой…
Другие – их было меньшинство – скептики, не признающие никаких «дьявольщин», «чертовщины», ухмылялись:
– Басни!
– Да помилуйте…
– Подите вы с этими сказками! Ха-ха-ха, Петр Великий на крыше Сухаревой башни!
– Но ведь видели…
– Кто? Выжившая из ума старуха или какие обыватели? Так ведь! Как вам известно, они договорятся и не до таких еще видений, а до зеленого или белого слона.
– Не верите – как хотите. А только правда это истинная… Как бы то ни было, слухи все усиливались и усиливались, захватывая все больший и больший район Первопрестольной столицы. Эти слухи достигли и ушей власть имущих.
– Что за история? – удивленно развели они руками.
– Да пустяки все. Наша богоспасаемая Москва ведь суеверна и сумасбродна до поразительности. Ей все кометы да многие иные чудеса снятся. Старина-матушка.
…Однако червь сомнения сосал их душу.
– А что, если да и на самом деле? И решили проверить.
Была дивная лунная августовская ночь. Серп месяца заливал ярко-белым светом Первопрестольную красавицу Москву. Она спала. Если и теперь еще, в наше чудодейственное сверхвремя, уличная жизнь ее замирает довольно рано, то тогда Москва ложилась спать едва ли не с курами наравне. Тихи, безлюдны улицы… Белые, серебристые. К Сухаревой башне подходит группа людей.
Она, эта группа, состояла из начальника Московского сыскного отделения, того самого, которому знаменитый Путилин «утер нос» в деле ограбления ризы высокочтимой иконы Иверской Божией матери, и нескольких лиц наружной полиции. – Ну что, полковник, трусите?
Полковник насмешливо поглядел на московского Горона [8].
– Я-с, извините, не в таких переделках бывал, да не трусил, а тут чепуха какая-то…
– Кто знает?… – задумчиво произнес другой чин полиции, пристав Д. – На свете возможны всякие чудеса.
– Вы верите и возможность появления привидений.
– Верю. Не угодно ли, какие поразительные вещи проделывает знаменитый Юм, спирит, медиум-чародей в Петербурге на сеансах у графа Кушелева-Безбородко [9] …
– Вздор!
Но это «вздор» звучало теперь несколько тревожно.
Вот и она, историческая Сухарева башня. Под потоком мертвенно-бледного лунного света она кажется огромно-высоким, белым памятником. Нет мрачности, нет грязного темно-серого цвета.
Шеф сыскной полиции остановился и зорко огляделся по сторонам.
– Видите эти фигуры?
– Да,
– Это, очевидно, любопытные обыватели. Смотрите, что наделала стоустая молва о появлении таинственного привидения: москвичи побросали свои постели.
– Идти дальше?
– Нет. Остановимся за выступом этого дома. Отсюда нам будет отлично все видно, если… если будет что смотреть.
Группа властей разместилась, не отводя взоров от башни. Время тянулось странно медленно.