– Ну, так вот: теперь он хочет дать мне реванш и посрамить «непобедимого» Путилина. Его обращение ко мне есть обращение саддукея и фарисея [10]: авось не разрешит, дескать, вопроса. В случае, если мне не удастся распутать эту загадочную историю, он будет иметь возможность только ликовать: «Видите, и на Путилина бывает проруха».
Гениальный и благороднейший сыщик тихо рассмеялся.
– Так отчего же тебе не отклонить приглашения? Ты ведь не обязан помогать своему московскому коллеге…
Помню, каким огнем загорелись его глаза и с каким удивлением посмотрел он на меня!
– Спасибо за совет. Он странен из твоих уст. Тебе, кажется, пора бы было знать, что я всегда принимаю интересный вызов.
Не в моих правилах отступать пред какой бы то ни было опасностью. Он сел за свой знаменитый письменный стол и написал шифрованный ответ:
«Советую поторопиться поимкой «Петра Великого» или самозванца, иначе поймаю я. Выезжаю. Путилин».
На московском вокзале нас встретил В.
– Ну, пойман? – были первые слова Путилина. В-аго передернуло.
– Смеяться изволите, дорогой Иван Дмитриевич, а мне-с не до смеху.
– Заели небось высшие? «Подайте, дескать, нам страшного призрака в 24 часа, на то вы начальник сыскной полиции». Знакомая штука! Утешьтесь, коллега, меня шпыняют этаким манером не хуже
вашего.
Мы сели в коляску. Был поздний вечерний час. Погода стояла отвратительная. Дул порывистый холодный ветер, пахнувший осенью-смертью. Моросил мелкий противный дождь. Сквозь эту сетку мрака и дождя тускло светились унылым красновато-желтым светом керосиновые лампы уличных фонарей. Их колеблющееся пламя, робко мигая, наводило тоску.
– Через Сухаревку! – отдал приказ кучеру Путилин. Он молчал, зябко поводя плечами.
Вот и она, виновница волнения Москвы, Сухарева башня. В этой мгле противного осеннего вечера почти не освещенная уличными фонарями она казалась какой-то необычайно странной, неуклюжей громадой.
– Бр… – услышал я восклицание московского шефа сыскной полиции.
– Вам холодно? – насмешливо спросил его Путилин. – Или… неприятное воспоминание?
– И то, и другое вместе, ваше превосходительство… – ответил тот.
Путилин, когда мы поравнялись с башней, быстро выхватил свой потайной фонарь и направил сильный свет рефлектора на ту башенку, около которой появился загадочный призрак.
– Эта башенка?
– Да, эта, Иван Дмитриевич
…
– Скажите, когда вы увидели привидение на крыше башни, как вы поступили?
Разговор происходил в номере гостиницы «Лоскутной», самой лучшей в Москве.
– Я решил немедленно исследовать внутреннее помещение башни.
– И?
– И ничего, буквально ничего не обнаружил.
Глава III. Приют мышей и сов. Путилин карабкается по стене!
На следующее утро Путилин сделал несколько визитов. Его приезду страшно обрадовались.
– Сделайте милость, почтеннейший Иван Дмитриевич, распутайте это диковинное дело! Освободите Первопрестольную от страшного призрака!
– Постараюсь… – улыбался великий сыщик.
– А как вы полагаете: трудно это?
– Попробуйте! – отшучивался он.
Он заехал за мной вместе с В., и мы втроем отправились в неведомое для меня путешествие.
– Можно узнать, куда мы едем?
– Отчего же нет, доктор! Мы будем осматривать Сухареву башню. Надо же мне взглянуть, что такое там творится.
… С чувством жгучего любопытства подошел я к дверям башни, ведущим в ее таинственное «нутро».
– Где только не приходится мне бывать с тобой, И. Д.! -сказал я Путилину.
– Раскаиваешься или нет? – улыбнулся он. – Ну-с, позвольте мне ключ!
Он взял огромный ключ и, прежде чем сунуть его в замок, внимательно и удивленно-пристально стал разглядывать последний. Мне показалось, что Путилин даже соскоблил что-то с замка.
С тихим протяжным визгом-стоном раскрылась старая железная дверь. Этот противный визг долго стоял у меня в ушах, отдаваясь тревожно-тоскливо в сердце.
