также и полный поэтапный уход в отставку чиновников соответствующих структур. Дума заявляет, что механика процесса обновления власти полностью согласована с представителями повстанческого движения и будет контролироваться демократически избранными комитетами граждан, в которые войдут также и представители повстанцев. Дума объявляет об амнистии всех участников боевых действий в Москве, за исключением лиц, совершивших уголовные преступления, а также участников антиправительственных выступлений в других городах, за тем же исключением. Полностью текст Декларации публикуется в печати...'
Пистон внимательно прослушал сообщение и удовлетворенно хмыкнул. Конечно, не могло не настораживать то, что в явном выигрыше оказались чокнутые патриоты и сторонники жестких мер в отношении 'братвы'. С другой стороны, роспуск Думы и предстоящие новые выборы не могли не радовать - давно пришла пора укреплять свои позиции и в Думе, и в других органах власти, и выборы предоставляли все возможности для такого укрепления. Что же касается патриотов, то в их дальнейшей судьбе Пистон не сомневался: большая их часть в самом ближайшем будущем погонится за деньгами, подастся в политику, бизнес, в ряды 'братвы', начнет продаваться направо и налево. Пистон знал совершенно точно: так бывает всегда. Говорили, что эти ребята вывели в расход Акулу с его новыми дружками, некстати засветившегося в Центре, однако Пистона такие слухи ничуть не смущали. Для того чтобы как-то выдвинуться, выбиться из безвестности, в жизни приходится делать вещи и похлеще. Пистон это хорошо понимал, потому что и сам не являлся исключением и готов был работать с кем угодно. Если бы люди, отправившие Акулу на тот свет, стали политиками, он с удовольствием купил бы их голоса. Теперь же у него на очереди стояло дело с теткой руководителя патриотов, который когда-то так сильно его обидел. Личных обид прощать не следовало - это правило Пистон тоже крепко усвоил и готовился наказать своего недруга. Для задуманного дела Пистон подобрал нескольких знакомых, уставших от жизненных неудач и готовых на все. В подробности он их не посвящал, опасаясь не столько того, что они струсят, сколько того, что они решат обойтись без наводчика и действовать самостоятельно. Новые подручные вполне подходили под категорию 'отмороженных', но это в чем-то даже облегчало дело - не жалко будет в случае чего их ликвидировать, дабы избежать огласки.
Кофе, как ему и положено согласно рекламе, вселил в Пистона неудержимую жажду деятельности. Кликнув телохранителя, торчавшего в просторной прихожей, Пистон велел ему поднять охрану, находившуюся в квартире на противоположной стороне лестничной площадки,- та квартира тоже принадлежала Пистону. Телохранитель взялся за сотовый телефон, а Пистон по обычному городскому позвонил одному из своих клевретов.
- Слушай,- обратился к нему Пистон,- иди в библиотеку, возьми там подшивки самых известных газет за четыре последних года. Найди там статьи по вопросу трофейных ценностей. Понимаешь, о чем я говорю?
- Понимаю,- еще сонным голосом отозвался собеседник - недаром он имел высшее образование. - И чего?
- Все внимательно прочитаешь и выпишешь фамилии людей, которые имели отношение к трофейным ценностям, архивам и разборкам по этому поводу. Особое внимание обрати на тех из них, кто выступал за возвращение ценностей на Запад - это для нас самые нужные люди. Понятно?
- Хм, понятно,- голос собеседника заметно оживился. Что ни говори, а Пистон умел придумывать разные интересные варианты. - Еще что?
- Еще смотаешься в Министерство культуры, достанешь там список телефонов,- распорядился Пистон и дал отбой. Сам он быстро собрал бумаги в кейс и перед выходом на минутку сделал радио погромче. Из динамика донеслось:'Президент заявил, что с учетом обстановки, сложившейся в стране, и в интересах достижения общественного согласия он готов принять вариант урегулирования кризиса, предложенный Думой. На срок, необходимый для подготовки и проведения выборов в Законодательные собрания всех уровней, президент намерен выполнять свои обязанности и оставаться гарантом соблюдения Конституции и выполнения договоренностей, достигнутых между различными политическими силами России. Затем президент намерен уйти в отставку, предварительно сделав все необходимое для успешного проведения выборов нового президента...'
- Ох, как бы он не передумал!- весело хохотнул Пистон, выключил радио и направился к выходу. В прихожей его уже ждал телохранитель, на лестничной площадке - еще двое. Согласно инструкциям, они уже успели осмотреть весь подъезд снизу доверху, а также двор. Обо всем подозрительном они должны были сообщать хозяину, но поскольку они молчали, то, видимо, все было спокойно. Пистон вприпрыжку пустился вниз по лестнице, телохранители за ним, примеряясь к его аллюру. Именно они следили за тетушкой Корсакова, поскольку 'отморозкам' Пистон не доверял и собирался поручить им лишь конечную стадию операции.
Остановившись на высоком крыльце старого дома сталинской постройки, Пистон с наслаждением вдохнул свежий утренний воздух, пронизанный запахами сирени и еще каких-то цветов. Листва старых тополей блестела, словно лакированная, а в ее просветах виднелось небо, ослепительно синий цвет которого говорил о прохладе и северном ветре. Телохранители окинули двор настороженными взглядами, но не заметили ничего подозрительного. Жемчужно-серый 'мерседес', блестя эмалью и никелем, уже стоял у ступенек, поодаль справа прохаживалась с коляской молодая мамаша, слева шаркающей походкой удалялся в сторону магазина старичок с авоськой. В глубине двора спиной к подъезду на лавке сидели двое и, судя по оживленной жестикуляции, о чем-то спорили. У их ног стояли пустые и полные пивные бутылки - видимо, парочка друзей решила продолжить с утра вчерашний банкет. Любители утренних возлияний, занятые своим разговором, не оглянулись на выходящего Пистона со свитой и выглядели вполне безобидно, да и расстояние было безопасным - метров с сорока киллеры не стреляют. Оценив ситуацию во дворе, телохранители успокоились и вместе со своим боссом двинулись к машине. Они, разумеется, не заметили человеческой фигуры за пыльными стеклами окна, расположенного на лестничной клетке дома, стоявшего напротив метрах в четырехстах за трамвайной линией. Не заметили они и тусклую вспышку карманного фонарика за пыльным стеклом. Однако именно эта вспышка заставила двух пьяниц мгновенно прекратить спор, одновременно подняться со скамейки и резко повернуться. Пистон и его подручные успели спуститься лишь на одну ступеньку, когда мнимые пропойцы вскинули руки четким движением тренированных стрелков, привыкших вести огонь из пистолета навскидку. В следующую секунду загрохотали выстрелы, раскатываясь эхом в замкнутом с трех сторон кирпичными стенами пространстве двора. Слишком большое расстояние, которое смутило бы любого наемного убийцу, не стало помехой для профессионалов, один из которых вдобавок стрелял с двух рук. От головы Пистона брызнули какие-то ошметки, он судорожно взмахнул руками и рухнул навзничь на искусственный мрамор крыльца. Один из телохранителей мешком осел на ступеньки и затем повалился на бок, стукнувшись головой об асфальт. Другой сделал шаг назад, после чего голова его дернулась от попадания пули, и он, уже падая, с треском врезался спиной в дверь подъезда. Не выстрелы, а именно этот звук заставил мамашу с коляской осознать происходящее. Она схватилась руками за щеки и пронзительно завопила на одной ноте, глядя на то, как, дергаясь и нелепо растопырив руки, валится на уже мертвого Пистона третий охранник и как корчатся в агонии распростертые тела. Словно не слыша ее крика, стрелки опустили оружие и неторопливо направились к тому самому дому, откуда им подали сигнал фонариком. Вскоре они скрылись за углом. Стрельба продолжалась меньше минуты, но выпущено было десятка два пуль, из которых лишь две угодили в дверь подъезда - все остальные попали убитым в голову и шею. Пистон и его подручные умерли мгновенно, не успев даже понять, что происходит. Если бы они сделали еще пару шагов, то от огня их прикрыл бы корпус 'мерседеса', однако стрелки не дали им такой возможности. Через некоторое время после прекращения пальбы водитель, распластавшийся на передних сиденьях и зачем-то прикрывший голову руками, наконец решился приподняться и посмотреть в окошко. Он увидел трупы, валяющиеся в нелепых позах, и всюду - на ступеньках, на крыльце, на двери и даже на стенных кирпичах - брызги крови и кровавые комки мозга. Согнутая нога одного из телохранителей медленно, с дрожью конвульсивно распрямилась, и водитель почувствовал приступ дурноты. Во дворе было по-прежнему безлюдно, и, раскатываясь эхом, в нем по-прежнему висел издаваемый насмерть перепуганной мамашей пронзительный вопль ужаса.
На новом, не подвергшемся разгрому командном пункте на Гоголевском бульваре, куда перебрался Корсаков, раздался телефонный звонок. Дежурный поднял трубку.
