- С Виктором Корсаковым могу я поговорить?- услышал он пропитый бас.
- Кто говорит?
- Генерал Кабанов,- веско ответил бас. Дежурный поднял глаза на Корсакова, стоявшего рядом:
- Вас генерал Кабанов спрашивает. Будете говорить?
- О чем?- пожал плечами Корсаков. - Узнайте, что ему нужно.
- Командира сейчас нет,- сказал в трубку дежурный. - Что ему передать?
- Передайте, что я иду к нему,- после краткого размышления ответил бас и назвал адрес на Садовом кольце: - Переход состоится там в тринадцать ноль-ноль. Все ясно?
Дежурный прикрыл трубку рукой и скороговоркой повторил Корсакову услышанное. Корсаков сердито буркнул:'Что за чепуха!' и выхватил у него телефон.
- Генерал, это Виктор Корсаков. Что вы там такое затеяли? Мне с вами говорить не о чем, мы с помощью оружия уже все обсудили. К тому же Дума самораспустилась, президент тоже согласен уйти... О чем тут договариваться? Так что извините, но принять вас никак не могу.
- А я не собираюсь с тобой ни о чем договариваться,- сердито ответил генерал. С людьми, которые по званию были младше генерала армии, он не умел разговаривать на 'вы'. - Я просто собираюсь перейти к вам, и все. Потом можете делать со мной что хотите. Место перехода я вам назвал, попрошу принять меры для того, чтобы его обеспечить.
Генерал помолчал и добавил:
- Или для того, чтобы ему воспрепятствовать.
- Но какова цель вашего перехода?!- крикнул Корсаков. - Людей у нас хватает, новые люди нам не нужны, даже генералы. Вы не парламентер, переговоры вести не собираетесь. Какова же цель?
- Цели нет, есть мое желание,- кратко ответил генерал.
- Ну, ваше желание еще не все решает,- разозлился Корсаков. - Одним словом, я вам запрещаю все поползновения в этом направлении. Мои люди имеют приказ стрелять во всех, кто без моего разрешения пересекает Садовое кольцо, и я сейчас еще раз подтвержу этот приказ. Имеете шанс нарваться на пулю, генерал.
- Молод ты еще мне что-то запрещать,- презрительно усмехнулся генерал и дал отбой. Корсаков молча вернул телефон дежурному и вдруг рявкнул:
- Машину!
Через минуту джип уже мчал его к Садовому кольцу, к месту, которое назвал генерал. До тринадцати ноль-ноль оставалось мало времени, и следовало торопиться, чтобы успеть как-то подготовиться к странной акции перехода. Видимо, генерала не слишком волновала возможность того, что его появление в чужом стане может оказаться нежеланным, и потому он не оставил противнику времени на организацию встречи. Водитель джипа включил приемник - настал срок выхода в эфир повстанческого радио с дневной развлекательной передачей. Это радио, почти все программы которого вели приятели Корсакова и радиохулиган Мечников, сделалось чрезвычайно популярным, несмотря на то, что вещать начало совсем недавно. Алексей, Саша и Мечников дневали и ночевали в студии, помогали друг другу в проведении передач и чувствовали себя в эфире полными хозяевами, постоянно подначивая один другого, отпуская довольно рискованные шуточки и издевательски комментируя выступления проправительственных средств масовой информации. Мечникова друзья называли не иначе как 'монтер Мечников' или 'известный радиосмутьян'. Тот не оставался в долгу, называя их музыкальные опусы 'музыкой толстых' или 'сумбуром вместо музыки'. Корсаков услышал знакомый густой голос Мечникова, вполне соответствовавший поповской внешности радиопирата:
- Дорогие радиослушатели! Настало время очередной радиоэкзекуции, чтобы вы не думали, будто вся жизнь - сплошное удовольствие. Это опасное заблуждение, дорогие радиослушатели... Перед тем как подвергнуть ваш изощренный слух тем беспощадным издевательствам, которые кое-кто тут рядом со мной именует музыкой, позвольте выразить вам свое искреннее соболезнование. С вами был я, монтер Мечников, как меня называют некоторые субъекты, намекая непонятно на что. А теперь наступило время песен. Сегодня у нас премьера песни, Александр, я правильно понял?
- Так точно,- откликнулся Саша. - Песня называется 'Радуга в ночи'.
- Тьфу ты, какое пошлое название,- заметил Мечников.
- Попрошу не делать нам замечаний,- обидчиво вмешался Алексей. - Вы бы сами попробовали что- нибудь сочинить. Обидеть-то артиста всякий может.
- 'Радуга в ночи',- повторил Саша. - Исполняется впервые.
Водитель Корсакова, закладывая очередной самоубийственный вираж, засмеялся и закрутил головой, слушая пение, полное глубокого чувства.
- Веселые ребята на нашем радио!- заметил он. - Я их всегда слушаю. У них песни и слушать можно, потому что мелодия есть, и посмеяться тоже можно, потому что все не всерьез, а с юмором. Интересно, где эти ребята раньше были, почему про них никто не слышал?
- Много есть достойных людей, про которых никто не слышал,- отозвался Корсаков. Песня между тем продолжалась:
