полу приподнявшегося было бандита, отбил несколько судорожных выпадов Димона и затем перехватил в воздухе выброшенную вперед руку противника. На мгновение Димон почувствовал себя стремительно летящим в пустоте, однако ощущение полета продолжалось недолго - вскоре стриженая голова Димона вошла в плотное соприкосновение с выступом коридорной стены. Громко лязгнула челюсть. Удар был такой силы, что кровь потекла у бандита из носа, ушей и даже из глаз. Безвольной грудой плоти Димон привалился к стене, лишь изредка постанывая в забытьи. Еще раз между делом отвесив пинка брюнету, Корсаков направился ко второму стриженому силачу, который успел подняться на ноги и вытащить из кармана устрашающего вида выкидной нож. Приближение Корсакова заставило бандита заволноваться.
- Не подходи, попишу!- прохрипел он и несколько раз махнул в воздухе сверкающим клинком. Его рубашка на груди была сплошь залита кровью, глазами он двигал с трудом, как вдребезги пьяный, и нетвердо стоял на ногах. Корсаков уверенно подошел к нему на расстояние вытянутой руки, ловко отклонился назад от свистнувшего клинка, нырнул под руку с ножом и локтем ударил силача в спину в область печени. Бандит выгнулся, вскинул руки и со сдавленным воплем рухнул ничком на паркет. Корсаков обошел его, выбрал позицию поудобнее, чтобы ненароком не сломать лежащему шею, и пяткой ударил его в голову. Тело бандита обмякло, а Корсаков не спеша направился к брюнету и присел над ним на корточки.
- Ну что,- ласково спросил он,- скажешь, кто вас послал? Твои друзья отключились, никто ничего не узнает...
Брюнет не подавал признаков жизни, однако Корсаков знал, что бандит все слышит, и продолжал тем же ласковым тоном:
- Ты пойми, дурашка, мне ведь гораздо удобней вас просто прикончить. Вас и искать-то толком не будут - подумаешь, пропали куда-то три уголовника... Никому-то вы, горемыки, не нужны. Я сегодня здесь, завтра там, а бабулька скажет, что ничего не видела, только слышала, как пришли ребята, напились, подрались, а потом ушли, отсюда и кровь на полу. Выйти посмотреть она, естественно, побоялась. И ей поверят - не она же вас поубивала, в самом деле, а вы, бандиты, народ такой, вас не поймешь... Эй, ты что, заснул, что ли?
Корсаков ткнул бандита пальцем под ухо, и тот вскрикнул от боли.
- Ты мне все скажешь, подонок,- процедил Корсаков уже совершенно другим тоном. Ладонью левой руки он подцепил голову брюнета за нижнюю челюсть, чтобы тот не мог разинуть рот, а правой рукой нащупал один из пальцев бандита, согнул его и с силой надавил на нижнюю фалангу. Не в силах завопить от невыносимой боли, бандит лишь глухо замычал, извиваясь на полу и пуская слюну сквозь стиснутые зубы. Его конвульсивные попытки вырвать руку не увенчались успехом - Корсаков плотно придавил ее коленом к полу, и бандит только в отчаянии скреб паркет ногтями левой руки. Берясь за следующий палец, Корсаков спросил:
- Ну что, будешь говорить?
- Угу... Угу...- донеслось сквозь икоту и всхлипы.
- Вот и правильно,- одобрил Корсаков. - А то сейчас приедут серьезные ребята, - они тебе раздавили бы ядра, засунули бы раскаленный прут в задницу, но все равно заставили бы говорить. А так тебя просто отвезут в больницу,- но, конечно, чуть попозже, когда выяснится, наврал ты или нет. Ну давай, говори, я запомню.
Выслушав брюнета, Корсаков подошел к телефону и набрал номер, который запомнил еще в Абхазии.
- Борис? Записывай адрес... Да, надо подъехать... Я уже начал работать в том направлении, о котором мы с тобой говорили... Тут в квартире трое, сами двигаться не могут, надо их вывезти в тихое место... Да нет, какие жмурики, я что, душегуб? Подержи их до моего звонка, а потом отвези в больницу... А это близко? А отделение травматологии там есть? Хорошо, тогда в пятидесятую, но только после моего звонка. И еще адрес запиши - это офис фирмы 'Лаванда'... Подошли мне туда к 23.00 человека три для страховки. Может, я и один справлюсь, но лучше без риска. Да, вот тут мне говорят,- Корсаков поощрительно улыбнулся брюнету,- нужный нам человек в это время должен там быть. И скажи ребятам, пусть прихватят сюда, где я сейчас нахожусь, побольше продуктов, а квартиру и хозяйку возьмут под охрану. Учти, это моя тетушка. Хорошо, жду.
Корсаков повесил трубку, подошел к брюнету и сказал, брезгливо глядя на него сверху вниз:
- С удовольствием прикончил бы вас, да неохота руки марать. Учти: если тетушка заметит вас где-то поблизости, можешь заказывать себе гроб.
Затем он приоткрыл дверь в комнату Веры Николаевны. Старушка вскинула на него испуганный взгляд. Корсаков с улыбкой произнес:
- Все в порядке, Вера Николаевна, наши гости раскаиваются в своем неправильном поведении. Вы все же посидите еще немного у себя, тут надо немного прибраться.
- Виктор, но они живы?- с трепетом спросила тетушка.
- Вера Николаевна, вы меня удивляете!- тем же тоном благородного киногероя отозвался Корсаков. - Я же не головорез какой-нибудь. Просто повозились тут у вас чуть-чуть,- зачем же вам за нами убираться. Сейчас приедут люди и все сделают. Кстати, эти же люди будут потом за вами присматривать, чтобы вас больше никто не обидел.
Вера Николаевна на некоторое время задумалась, затем встряхнулась, выпрямилась на стуле, поправила волосы и уже не полушепотом, а своим обычным молодым голосом произнесла:
- Чудеса!.. На старости лет начинаю жить как в кино!
Затем она поразмыслила еще немного и спросила:
- Виктор, а можно мне взглянуть на это... на поле брани?
- Стоит ли, Вера Николаевна?- поморщился Корсаков. - Ровно ничего интересного. Три неподвижных тела, кругом кровь и прочие выделения...
- Крови и этих самых выделений я повидала побольше вашего,- возразила тетушка, подошла к двери, приоткрыла ее и высунулась в коридор. С минуту она молча обозревала картину побоища, а затем глубокомысленно продекламировала:
На вересковом поле,
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый на живом...
Казалось, в обстановке военных действий старушка молодеет прямо на глазах. Затем в ней заговорила врожденная женская чистоплотность, и она направилась в ванную со словами:'Действительно надо прибраться'. Тем временем Корсаков перевернул брюнета на спину, с брезгливой гримасой залез в карман его брюк и вытащил оттуда выкидной нож. Второй такой же нож, выпавший из руки одного из стриженых парней, он подобрал с пола. Ножи он рассовал по карманам своей летней куртки, которую за всей этой суетой так и не успел снять. 'Удивительно непрочно всякое земное величие',- глядя на брюнета, подумал он. Тот, помогая себе здоровой рукой, неуклюже пытался подползти к стене и сесть. Его шикарная рубашка на груди и животе вся пропиталась кровью, кровью же были перепачканы светлые брюки, которые вдобавок в промежности и на бедрах потемнели от какой-то подозрительной влаги. Лицо брюнета вздулось и начинало наливаться чугунной чернотой. Присев, Корсаков аккуратно снял с шеи бандита золотой крест, вынул из нагрудного кармана рубашки пачку долларов, снял с запястий часы и золотой браслет. Подобные же операции он произвел с двумя стонавшими в забытьи стрижеными парнями. Когда он уже заканчивал сбор трофеев, из ванной с ведром и тряпкой появилась Вера Николаевна. Корсаков поднял на нее взгляд и, не прерывая своего занятия, укоризненно произнес:
- Вера Николаевна, зачем это вы?.. Ведь я же сказал - сейчас придут люди и все уберут!
- Ничего, не рассыплюсь,- сурово ответила тетушка и вдруг заявила: - Виктор, то, что вы делаете, в мое время называлось мародерством!
- Не согласен,- возразил Корсаков. - Мародерство - это когда обирают своих или когда прикарманивают трофеи, вместо того чтобы сдать их куда положено. А я здесь в одном лице и солдат, и генерал, и трофейная команда, так что же мне делать - не оставлять же трофеи противнику! Поэтому, тетушка, вы видите перед собой сбор трофеев, взимание контрибуции, изъятие награбленного, взимание
